Мировой кризис

Если продолжать писать о финансах в том же псевдопрофессиональном духе, зараженном корпоративным новоязом, то даже самые преданные мои читатели скоро потеряют интерес. Потому объясню просто. Что бы вы сказали, если бы результаты скачек объявлялись публике через несколько дней после того, как скачки состоялись? А в это время "умным людям" внутри системы разрешалось делать ставки? Собственно, так и происходит со скоростной электронной торговлей. Комбинаторы внутри системы получают возможность видеть и прогнозировать результаты торгов в конце дня, и на этом основании делают свои ставки, покупают и продают до того, как остальные игроки узнают, что там происходит. Покупают и продают не на свои деньги, а на деньги клиентов, против интересов которых они часто играют.

ISDAfix – один из многих индексов, существующих на финансовых рынках. Он служит для определения курса в финансовых сделках. Libor – другой такой индекс, с помощью которого определяют курс практических всех банковских сделок с переменным курсом. Фокус здесь в том, что эти индексы составляются на основе оценочных данных, которые финансовые компании предоставляют добровольно и имеют возможность их поправлять.

Самое простое объяснение свопа. Скажем вы – город или компания – заняли деньги под переменный курс и хотите иметь стабильность займа с фиксированным процентом. Тогда фиксированный процент вы платите банку, а уже он разбирается с переменными процентными ставками. Это выходит дороже, но освобождает от хлопот.

Своп – это многошаговая операция, в ходе которой активы переходят из рук в руки, одновременно продаются и покупаются на заранее договоренных условиях.

Сговор был в том, чтобы лишить широкую публику возможности своевременно узнавать об этих условиях. Банки докладывают о своих курсах добровольно, а это прямое приглашение не говорить всей правды.

Большинство американского среднего класса слишком озабочено своими растущими долгами, невозможностью сводить концы с концами, необходимостью выкладываться на двух-трех работах. Лишь мельком они могут услышать о скачках индекса Доу Джонс на Уолл Стрит. В конце дня им по телевизору расскажут, как шутка хакеров о взрыве в Белом Доме завалила на несколько минут финансовые рынки. Уровень торгов потом восстановится. Вот только самого главного - кто нагрел на этом руки - СМИ не расскажут.

Только недавно без лишнего шума закончилось судебной сделкой расследование аферы, в которой мошенники сманипулировали индексом Libor на пятьсот триллионов. Штрафы заплатят, как водится, не виновники, а вкладчики компаний и налогоплательщики. Да еще законодатели дадут проворовавшимся банкирам налоговые скидки.

Так случилось в рождественскую ночь, когда для компании, оштрафованной на 750 миллионов за уголовные нарушения, конгрессмены тихонько протащили закон об освобождении от налогов на 500 миллионов.

ПОЧЕМУ ЖЕ ЗАКОНОДАТЕЛИ РАЗРЕШАЮТ ПОДОБНОЕ?

– Раньше это работало или, по крайней мере, ничего не всплывало на поверхность, – говорит Тайби. – Теперь же выясняется, что котировки подправлялись довольно долгое время. Это очень легко сделать. Достаточно одному биржевому маклеру и одному из сотрудников рейтингового агентства вступить в сделку и позвонить по нескольким номерам. И это без преувеличения затрагивает интересы миллиардов людей .

В Америке власти все же уличили пять крупнейших финансовых корпораций Уолл-Стрит, да еще банковскую компанию "Дженерал Электрик" в махинациях на сумму в 3.7 миллиардов долларов. Как водится, в тюрьму никто не сел. В Штатах элита выше этого и понятие личной ответственности здесь напрочь отсутствует. Никто не заплатил штрафа из собственного кармана. Откупились многомиллионными штрафами из денег держателей акций. Такие штрафы никого не отпугивают. Когда делаются десятки миллиардов, то многомиллионые штрафы – лишь производственные расходы.

Да и не доходят штрафы до пострадавших. Когда американское министерство финансов в рамках судебной сделки оштрафовала банки за нарушения в сфере ипотеки, то пострадавшие получили компенсацию в размере 300 долларов на душу, зато адвокаты банков положили в карман два миллиарда. Прокуратура предпочитает не связываться с финансистами. Уходящий министр юстиции Эрик Холдер заявил недавно, что эти компании слишком большие и не по силам прокуратуре.

"Министерство юстиции не провело во время президентства Обамы никаких серьезных расследований ни одного из крупных финансовых учреждений, – говорил мне Уильям Блак, адъюнкт-профессор экономики и права в Университете Миссури, Канзас-Сити.

В 1980-х годах он работал следователем в скандале S&L. За 4 года Холдер и его люди не только не завели ни одного дела против крупных банковских воротил, но и тщательно следили, чтобы на местах не появились такие дела. Когда генеральный прокурор Нью-Йорка Эрик Шнайдерман завел было уголовные дела за массовые нарушения законов банками при выселении людей из домов за долги, Холдер и его люди тут же надавили и заставили Шнейдермана подписать сделку с банками. При подготовки статьи, из офиса генерального прокурора штата сообщили, что взамен он добился, чтобы из сделки исключили пункт о предоставлении иммунитета банкирам от дальнейших расследований по ипотечным преступлениям.

Обама привел Холдера из адвокатской фирмы "Ковингтон и партнеры", которая обслуживает и представляет худших финансовых нарушителей. Холдер зарабатывал там 2,5 миллиона в год. Холдер привел с собой Ленни Брюэра, возглавлявшего в фирме отдел "белых воротничков" по защите финансовых уголовников. В юстиции Обамы, Брюэр возглавил отдел уголовного преследования и всячески заботился, чтобы его бывшие клиенты не стали его подследственными. В одном из интервью Брюер признался, что, прежде всего, его заботит, что финансовые фирмы могут пострадать, если их менеджеры окажутся на скамье подсудимых.

Брюэра хорошо вознаградили, и после завершения работы в министерстве юстиции, он получил работу лоббиста с окладом 4 миллиона долларов в год. Еще два юриста из Ковингтон заняли при Холдере ключевые позиции в системе правосудия Обамы, а первый заместитель Холдера Джеймс Кол пришел из другой, не менее одиозной юридической фирмы Bryan Cave LLP.

Не удивительно, что и расследование аферы Libor, по сути, закончилось пшиком.

Первым обвиняемым, с кем заключили сделку, оказался Barclays. Они заплатили относительно небольшой штраф (450 миллионов способны ослепить человека с улицы, но это копейки по сравнению с суммами, которые они оборачивают). Мой друг в правоохранительных органах говорил тогда, что все ожидают, как обычно, что за легкое наказание они сдадут всех остальных и последуют обвинительные иски в уголовных преступлениях. Оказалось, что сделка с Barclays стала эталоном для всех остальных подобных сделок.

СМИ не уделяют большого внимания финансовым аферам. Когда я ехал на встречу с Мэттом Тайби, в поезде пролистал газеты. Первые полосы были заняты сообщениями о том, что Джейон Коллинз стал первым открытым геем в Высшей спортивной лиге, Анджелина Джоли в целях профилактики удалила себе грудь, а где-то в городских джунглях Сиэттла нашлись три женщины, проведшие 10 лет в рабстве в подвале дома в тихом городском районе. Одна из рабынь сумела сбежать, когда ее хозяин отправился покушать в местный МакДональдс.

Мэтт Тайби - один из немногих в Америке, кто берется распутать аферы и рассказать о них публике, а "Роллинг Стоунз магазин" - практически единственное издание мейстрима, готовое предоставить свои страницы для расследований на эту тему.

Много лет назад я слушал выступление легендарного Бена Бредли, многолетнего главреда "Вашингтон пост", запустившего расследование "Уотергейтского дела" и опубликовавшего знаменитые "Бумаги Пентагона". В русскоязычном мире многие помнят блестящую роль Джейсона Робардса, сыгравшего Бредли в фильме "Вся президентская рать". Бредли тогда спросили, а почему бы ему не заняться финансовыми аферами. Как раз тогда в самом разгаре был кризис S&L, в котором прогорело больше четверти всех кредитно-сберегательных ассоциаций США. Бредли тогда усмехнулся и сказал, что у публики "glaze over" – глаза остекленеют от этих дел. Американская публика способна до остервенения спорить по поводу толкования конституции, гражданских, гендерных или религиозных прав, но совершенно не обучена реагировать, когда задевают ее реальные социальные или классовые интересы. Капиталистический реализм, в котором здесь выросли, не дает необходимого словаря, моделей и понятий.