Мои соседи что-то едят ... (с)

Было любопытно!

Просто Пипец Какой-то

В расхожем представлении, каннибал – это дикарь, поедающий труп врага, чтобы заполучить его положительные качества (ум, отвагу и пр.) Однако каннибализм присутствует не только в верованиях дикарей, но и в мировых религиях, в частности, в Христианстве, куда он попал из Иудаизма и древнегреческого культа Кроноса.
Известно, что у евреев существовали два вида жертвоприношения: «зевах» (мясо жертвенного животного шло в пищу) и «ола» (жертва сжигалась полностью). Можно предположить, что когда-то эти принципы действовали и в отношении жертвоприношения детей – часть убитых детей сжигалась, остальная же часть шла в пищу. Об этом свидетельствует ветхозаветное предание об Аврааме, намеревавшемся зарезать и сжечь собственного сына. Основываясь на «Новом Завете», можно заключить, что эта ритуальная практика в целом повторилась – человеческие жертвоприношения и каннибализм незримо присутствуют и в Новом Завете.
Факты указывают, что в Греции микенского периода ели собственных детей. Это разъясняет миф о Кроносе, поедавшем своих детей из боязни, что они лишат его власти – он ощущал их молодость как угрозу себе, но в то же время и как некую силу, которую можно у них отнять и присвоить.
Обе эти формы ритуального каннибализма попалив Христианство: во время «пасхального ужина» Иисус предлагает ученикам символически отведать своей плоти и также символически испить своей крови (Матф. 26, 26-28, Мк. 14, 22-24, Лук. 22, 19-20). В «Евангелии от Иоанна» мы находим следующую формулу: «если не будете есть плоти сына человеческого и пить крови его, то не будете иметь в себе жизни» (Ио. 6, 53). Ниже уточняется, что имеется в виду под словом «жизнь» – физическое бессмертие. Предки евреев ели в пустыне манну и умерли, тот же, кто ест плоть сына человеческого, не умрет вовек (Ио. 6, 58). Эта формула звучит слишком решительно, чтобы понимать ее как метафору, да и непонятно, метафорой чего она могла бы являться.
Наследие «религии Кроноса» для новой религии вышло на первое место: словосочетание «сын Бога» дало удобный повод для воскрешения старого мифа о Боге-отце, приносящем сына «в жертву» самому себе (см. К Эфесянам, 5, 2, К Римлянам. 3, 25).