
цитата: |
Постледниковый импрессионизм. pesen_net March 19th, 2008 А вчера, по пути на фигурное катание, Ляля вкусила от древа познания полную сумку французской косметики. Как и всё, самое интересное в юности, это произошло на заднем сиденьи родительского драндулета. Пока рулевая мать рассыпала попутным машинам весёлые приветствия, – «Идиота обрубок», «Выбрось свои права» и «Куда прёшь, обезьяна вислоухая», - Ляля изогнулась змием, изловила сумочку, достала из неё добро, зло и быстренько всё познала. От раскрывшихся в косметичке перспектив девочка счастливо и тихо заскулила. В полный голос скулить было глупо, родительница бы услышала и захлопнула перспективы. Как мать и как женщина, она человек хороший, только жадный до косметики. Даже непонятно, чего так. Помаду мы не едим уже год. Редко только сорвёт башню, нападёт странная необузданность, тогда конечно, прощай, тюбик. Ляля пренебрегла зеркальцем, работала наощупь, руководствуясь лишь творческой интуициией и несколько льстивыми представлениями о размерах своих губ, глаз и щёк. Для оформления нижней части лица художник применила технику ширококого мазка. Её живописной манере оказались присущи обобщенный контурный рисунок, условная упрощенность символов и яркая звучность отдельных цветовых пятен. Светлые и прозрачные пейзажи правой щеки, динамичные бытовые сцены левой, как бы воспели чувственную красоту и радость жизни. Композиция дышала поэтикой, игрой линейных ритмов и тонким колоритом цыганской свадьбы. Три широких чёрных полосы через лоб, по числу пойманных канализационных люков, как бы воспели вечное стремление души ввысь, к свету, к святым угодникам Илье и Николаю, или кто там у них производит косметические наборы Bourjouis Глаза автор оформила с дерзким вызовом, слив в один компот аллюзии раннего Гогена, гротескный кич Лотрека и базовый принцип модернизма – «много туши не бывает!» - Какая странная тишина! – вдруг насторожилась Незабудкина. И посмотрела, чтоб убедиться. А на заднем сиденьи уже сидело всё, что думает Ляля о французской живописи начала прошлого века. Поражённая красотой и чувственной мощью мирового импрессионизма, расцветшего там, где у других детей обычно видна голова, Незабудкина исполнила тройной ритбергер. Прямо за рулём. Окружающие водители приветствовали фигуру весёлыми криками «Идиота обрубок», «Выбрось свои права» и «Куда прёшь, обезьяна вислоухая». Конечно, Ляле не следовало в таком виде показываться матери. Это была девичья беспечность. Мать тоже женщина, ей завидно. Надо было выскакивать из машины и бежать к людям, навстречу восторгам других человеков, понимающих высокий мейк-ап. Незабудкина решила, что выпускать на лёд такое Ботичелли нельзя. Все ведь убегут и будет скучно. Внутренний Люсин Мойдодыр поклялся поймать искусство, оттащить к воде и превратить назад в ребёнка. А горячую воду на каток не завезли. И водостойкая тушь дерзко рассмеялась в лицо внутреннему Люсиному Мойдодыру. Но и тот оказался не промах, и вскоре фигуристка Алика С. выкатилась на лёд с лицом, которое вы не сможете себе представить, если не видели позднего Моне. Ну, эти его пруд, кувшинки, солнечные блики на воде... Собственно блики и составили суть Лялиного образа. А сегодня Ляля сказала: - Когда вырасту, стану дядей. И я её прекрасно понимаю. |
цитата: |
У меня в машине январь, мороз и полнолуние. Элекричество замёрзло. Или вытекло всё, не знаю. Подвозил до дома одну талантливую женщину с красивой попой и трудной судьбой, эта трудная судьба, наверное, заразна, передалась генератору. - Я вам тут не Днепрогес – сказал генератор и повесил трубку. Его товарищ аккумулятор вначале был прям огурец, клялся дотянуть до леса и дальше, потом тоже соскучился. Сперва потемнели приборы, печка дышала, дышала, потом всё. Последними погасли глаза. Докатился в темноте, используя накопленную инерцию и угрозы небесям в матерной форме. Воткнул лошадь в сугроб мордой, сегодня ходил смотреть, они срослись там в одну Джомолунгму. Осваиваю общ.транспорт... |
цитата: |
родительница бы услышала и захлопнула перспективы |
цитата: |
на заднем сиденьи уже сидело всё, что думает Ляля о французской живописи начала прошлого века. |
цитата: |
Наш полёт прервал штурмбанфюрер немецкой таможни. Он весь день сидел в железной будке с другими фашистами. Ему хотелось пива, сигарет, оружия и наркотиков. Я ответил по-немецки “Кайне”. Это значит в переводе “мне бы самому все эти блага”. Грустный фриц поплёлся прочь. Тут Александр выпал из машины и закричал ему вслед интеллигентным баритоном: - Гебен зи бир битте пописать, порфавор! Таможенник понял по красным армянским глазам, какой катаклизм чуть не въехал в страну. Внутренне содрогнувшись, он указал в сторону Польши. Дескать, иди и лопни там, чужестранец. Главное, Родину не задень. Наш терпилец послушно скрылся в польских ёлках. |
цитата: |
Даша ходила к астральному терапевту, посмотреть как там карма. Терапевт напророчил Даше встречу с высоким брюнетом на синем рояле. Подлец, я считаю. Его подослала Зоя, лучшая подруга, сгусток вселенского зла. Зоя опробовала на себе всех медиумов и контактёров. Странно, что никто из них не узнал в Зое галактическую угрозу и не сжёг её файерболом. Дашина карма давно не обслуживалась. Чакры не поглажены, аура прожжена сигаретой. Терапевт взялся исправить всё за сто долларов. Прописал чудесные пилюли. Сказал, через три недели астральные паразиты передохнут, благодарная ноосфера подгонит брюнета с роялем. В тех пилюлях никакой химии, конечно. Всё тибетские травы. Многое из личного палисадника Далай-ламы. На всякий случай Даша и мне купила комплект, хоть я ни на что не жаловался. Даша считает, лучше два брюнета в хозяйстве, чем ноль. Я читал труды алхимиков, Гермеса Трисмегиста и Томмазо Кампанеллу. Они описали тридцать способов как стать счастливым не будучи брюнетом. И ни слова не сказали о больших коричневых пилюлях в мешках из-под комбикорма. Процитировал Даше Парацельса: - “Всё - яд, и всё - лекарство, то и другое определяет доза.” И многозначительно показал на подарок. В коробках такого же размера продают зимние сапоги. Мы немножко поспорили. Даша привела аргумент: - Зоя ела и ничего. Видели бы вы ту Зою. Её можно камнями кормить. Она двух мужей переварила и кости выплюнула. Зою ухудшать некуда. Ей что в рот не положи, улучшения неизбежны. Даша сказала, я преувеличиваю. Начальный курс - сто сорок таблеток в неделю. Это не много. Потом добавится порошок, который надо мешать в стакане и быстро выпивать, а то он разбухнет и затвердеет. Очень важно, чтобы твердело внутри нас. . Тогда мы оба станем как Зоя, которая одна на этой планете не боится астероидов. Тут я заволновался. Вспомнил историю про сокурсника Кешу, который боялся сдавать Юнга. Кеша не понимал протуберанцев сумрачной германской психиатрии. В борьбе с наукой он всё поставил на пилюли для мозга и результат был так себе. Карл Густав Юнг накатал сорок томов непереводимых немецких терминов. Он путал явь и сон, называл человека сумасшедшим животным. Личность, говорил он, можно вылепить из кого угодно. Нужно лишь просверлить сознание до слоёв, где залегают нефть и другие полезные архетипы. Берёте сны алкоголика Феди, находите архетипы, лепите из них что-нибудь позитивное, котика или ромашку. И всё. Федя - личность. Архетипы бывают такие: Грааль, Великая Мать, Пуп Мира, Андрогина, Мандала. Юнг клялся, они есть в каждом Феде. Дочитав до архетипа с названиен “Иеоргамус и Визигия”, Кеша почувствовал, что слабнет. Будучи ботаником в пятом поколении, он не мог просто выучить десять цитат и отвечать их наугад, как делали другие студенты. Он хотел понять в чём тут ирония. Три ночи он распутывал чужие галлюцинации и решил выпить пилюль для головы. Купил у тибетского лекаря целый ящик. Одолев половину, нашёл на дне инструкцию. Тайный доброжелатель сообщал, это таблетки для очистки кишечника. Нужно будет кушать также второй ящик, укрепляющий. А химикаты для мозга встретятся лишь в четвёртой части. До экзамена оставалась неделя. Кеша ускорил курс. Он лопал пилюли с хлебом, с чаем, вместо хлеба и чая, пять раз в день. Ему стали сниться Пуп Мира, Иерогамус и Сизигия. Однажды ночью он шёл по мосту и увидел, как его руки удлиняются, становятся жидкими и стекают сквозь перила. Потом тело сделалось стеклянным. Надлежало лечь и ползти, чтобы не разбиться на огромной скорости, которую развивали слишком стремительные Кешины ноги. Домой он приполз к утру, назвал маму Варахиилом. Спросил, как дела на Марсе. Темпы очистки пришлось снизить. На экзамен Кеша пришёл с лицом фисташкового цвета. В животе что-то взрывалось, весь он пах каким-то южным разнотравьем. Говорить не мог. Преподаватели знали, он хороший мальчик. Поставили "четыре", отправили домой. - Смотри-ка, действует - подумал Кеша. Он окончил институт и работает школьным психологом. Его рабочий день на 85 процентов состоит из женских истерик. Мне казалось, эта волнующая быль убедит Дашу. Но она спросила только, хочу ли я быть правым, или счастливым. И как яблоко, протянула мне пилюли. С тех пор прошло шесть дней. Выходя в город, я тщательно планирую маршрут. Я всегда знаю, где ближайшие удобства со звукоизоляцией. Мой желудок одурманен Тибетом. Он уверен, чтобы я ни ел, это молоко, огурцы и селёдка. Если я ничего не ем, он всё равно считает, это огурцы, молоко и селёдка. Даша булькает по телефону в том смысле, что надо держаться. Завтра приступаем к цементирующим стаканам, очень кстати. Я сделаюсь прочным как Зоя. Может даже, у меня вырастут лысые женские ноги. А Даша разглядит во мне брюнета и скажет: - Боже, какой синий у тебя рояль! Потом начнётся четвёртая партия, препараты для мозга. С ними я стану гнать такую околесицу, что русское книгопечатание вздрогнет. Сам жду не дождусь. |
цитата: |
Фёдоров жил на первом этаже. У него потёк унитаз. Можно было как в детстве, отремонтировать всё изолентой и пластилином. Но Фёдоров возгордился, вызвал мастера. Он рассчитывал уложиться в десять евро. Пересадка органов в мире унитазов столько стоит. Пришёл сантехник, глянул цыганским глазом. Фёдором показался ему достаточно богатым лопухом. Поэтому предложено было менять унитаз целиком. Чтобы на века. Фёдоров как в гипнозе – кивнул. Сантехник обнял фарфорового брата и рванул. Что-то хрустнуло. Специалист сказал специальный термин на строительном арго. Приблизительный перевод - "вот незадача, труба треснула". Тоненькая щель побежала по чугуну в сторону кухни. Пришлось разбирать часть стены и шкафчики. Сантехник снова пришёл, заменил стояк от верхних соседей до подвала. Чёрные разводы на потолке это не говно, а чугунная пыль, успокоил он. Зато теперь точно навек. Четыре наречия подряд - настоящий кошмар, подумал Фёдоров. Писатель тогда ещё плохо разбирался в кошмарах. Он сбил гвоздями мебель и размазал грязь по потолку, чтоб было равномерно. И уехал на дачу, дописывать роман. Тем временем, вечность закончилась. Новая труба самовольно рассоединилась. Вода побежала по потолку, обрушила штукатурку, закоротила проводку, перекрасила обои и вздула полы. Квартира вернулась в первый день творения, отмотав за пару часов все пять тысяч семьсот лет. И только дух неприятный носился над тёмной водой. Возвратившийся Фёдоров трижды выходил в коридор, осматривал номер на двери. Он не хотел верить глазам и запахам. Писатель занял денег. Выбросил мебель, полы и холодильник. Он хотел бы выбросить весь дом, но не смог поднять. Скоро в его жилище разбили свои шатры пёстрые племена электриков и штукатуров. Фёдоров записывал в блокнот их волшебные истории. В его творчестве появился мат. А феи и эльфы наоборот, пропали. В детстве он бесконечно мог смотреть на огонь и воду. Повзрослев, открыл для себя сокурсницу Катю. Прыгала ли Катя по дивану голая, бежала ли ночью по нужде – в ней всегда соединялись и блеск огня, и шум воды, и отличные ноги. Фёдоров считал Катю лучшим зрелищем до самой зрелости, когда повстречал бригаду мастеров под управлением Васи Журавлёва. Уступая Кате в ногах, штукатуры брали своё драматизмом и творческой фантазией. Падение со стропил молотков и целых людей наперегонки, опрокидывание вёдер с краской, обед белыми от пыли гамбургерами, просверливание сапога вместе с пальцем – бесконечность сюжетных ходов просто завораживала. Фёдоров жалел, когда деньги кончились и мастеров пришлось выгнать. Гонорары на три романа вперёд закончились, и писатель вынужден был остановиться. Однажды ночью, в кровати, вдыхая запах олифы и свежего ацетона, Фёдоров почувствовал воду на щеках. На ощупь как слёзы, но текли они с потолка. У верхнего соседа сорвало кран. Сам сосед улетел в Индонезию и возвращаться не хотел. Злой Фёдоров перекрыл воду всему дому. Равнодушные жильцы открыли её снова. Тогда Фёдоров забаррикадировался в подвале. Заточенной хоккейной клюшкой он отгонял иссыхающих соседей. Вместо воды он раздавал входящим телефонный номер автора потопа. Не знаю, почему тот человек из верхней квартиры не выбросил в море свой телефон. Видимо, хранил в нём деньги, адрес гостиницы, билеты на самолёт, навигатор, курс валют, новости и смешные фото, без которых не мог дышать. Доступа ко всему этому разнообразию всё равно не было. Двести соседей звонили без пауз, разными голосами, уговаривали вернуться на Родину. И вот вам пример величия русского языка. Под действием одних только слов человек бросил Бали, океан и двадцать оплаченных завтраков. И вернулся в Москву, где с большой вероятностью мог получить в торец. Более жестокого примера ностальгии я не знаю. |
M may_be: |
Был солнечный полдень. |