Манежная, Киевская... Причины и последствия

И пока мы вертимся в этой порочной идеологической парадигме, мы теряем последние шансы на излечение. Рецепты фашистофобов мне все больше напоминают волшебную биодобавку, которую настойчиво втюхивают больному на первой стадии рака, вместо того чтобы гнать его пинками в онкологический центр.Значит ли это, что я не боюсь русского фашизма? Нет, не значит: я очень боюсь русского фашизма. И кавказского фашизма я тоже очень боюсь. Я вообще человек пугливый, меня не радуют никакие серьезные потрясения и особенно революции. Потому что любая революция сопровождается хаосом, а хаос – это когда к тебе в квартиру, на которую ты ишачил десять лет, вламывается крепкий человечек, передергивает затвор и говорит, что теперь здесь будет жить он, а у тебя есть час на сборы.

Но именно потому, что я очень боюсь такого развития событий, я очень не люблю тех, кто кричит: «Фашизм не пройдет!» Потому что вместо того чтобы демонизировать проблему, надо сесть и подумать, почему миллионы граждан России готовы кричать: «Е...ть Кавказ, е...ть!» И что они на самом деле имеют в виду, когда кричат это. Вчера голосовалка на «Русской службе новостей» в очередной раз объяснила нам объективную истину: 87% слушателей поддерживают митингующих на Манежке. Аудитория РСН – это тот самый экономически активный социальный слой, на котором держится страна. Проповедовать мысль о том, что весь этот слой заражен фашизмом и его надо немедленно в поликлинику для опытов, – верх кретинизма. Если адекватные люди в массовом порядке одобряют неадекватные действия, значит, проблему надо искать не в них, а в среде обитания. «Не назвав проблему, мы не найдем решения», – как сказал вчера либеральный-перелиберальный главред РСН Сергей Доренко.

Я вдохновился и вот прямо сейчас попытаюсь эту проблему озвучить во всей ее неполиткорректности. В Российской Федерации есть несколько республик, многие выходцы из которых живут по внесистемным понятиям. Они в большей степени лояльны своим традициями, нежели законам страны. Они опираются на свои диаспоры и считают излишним адаптироваться к нормам тех территорий, где живут. Они очень часто заражены бациллой реванша («Уважай Кавказ!»). Со многими из них опасно находиться рядом, поскольку у них совсем другие реакции на привычные ситуации. Они несут в себе совсем другую степень риска, поскольку не признают всех этих наших «давай по-честному один на один» и «бьемся без оружия». А это значит, что любой человек, читающий эти строки, может сегодня же в ответ на попытку объяснить своему смуглому соотечественнику, что он не прав, получить резиновую пулю в голову. Мы как-то к этому не привыкли, правда?

Ничего удивительного, что в результате эти замечательные и добрые люди навлекают на себя гнев условно-русских граждан, то есть тех, кто хочет жить и работать во вненациональной, атомизированной среде. Особую напряженность создает тот факт, что пассионарии с акцентом активно осваивают коридоры власти и кабинеты работников правоохранительных органов. В той же Головинской межрайонной прокуратуре мне приходилось бывать: ее немногочисленные работники русской национальности в неофициальных беседах тренируются, кто глубже вздохнет на тему «новых кадров». А это уже заставляет рядового гражданина без пистолета в кармане всерьез задумываться над будущим своих детей. Потому что этому постыдно слабому человеку почему-то мерещатся странные вещи. Он боится, что когда в ближайшем РОВД окончательно восторжествуют интересы той или иной нации, к нему в квартиру тоже может прийти добрый дядька, который согласится подождать целый час, пока ты соберешь свои вещички. И если я начну объяснять этому слабому гражданину, что его опасения параноидальны, он в ответ расскажет мне несколько поучительных историй. Например, о том, при каких обстоятельствах его знакомые или родственники покидали свои дома в республиках Северного Кавказа и думали ли они еще несколькими годами ранее, что так получится.

Да, наверное, мы ксенофобы, но «ксено» бывают разные – некоторых не грех и побояться. И если бы в стране действовали реальные инструменты волеизъявления, фобий, наверное, было бы поменьше, а во вчерашних событиях на Манежной площади просто не было бы надобности. Почему со своими полицейскими не бьются насмерть граждане Швейцарии, требуя запретить строительство минаретов? Потому что им дали провести референдум, они мирно сказали минаретам свое жесткое «нет», и этот запрет теперь неукоснительно выполняется. Решение дикое, нецивилизованное? Извините, демократия – это не механизм по обкатке правильных идей. Демократия – это строй, основанный на воле народа. Вам не нравится настроения этого народонаселения? Ищите другое.

А теперь вернемся к нашим «Ангелам ада». Книга, на самом деле, скучная и водянистая, а ее автор слишком покладист: он полностью солидарен со своими героями-отморозками. Он с большим возмущением описывает, как их чморят злобные американские полицейские, которым почему-то не нравилось, как «ангелы» во время своих покатушек наводят ужас на попавшиеся под руку провинциальные городки. Хантер Томпсон уверен, что в какой-то момент полиция США получила установку: каждый массовый выезд «Ангелов» сопровождать строжайшими юридическими зачистками. Чуть превысили скорость – останавливать и штрафовать по максимуму. Проверять документы до последней запятой. Цепляться к любой технической неисправности мотоцикла. Если есть хоть малейшая юридическая возможность изъять байк на штрафстоянку – изымать. Если есть хоть малейшая возможность посадить самого байкера за решетку или хотя бы задержать на несколько суток – сажать и задерживать.

И великий американский писатель очень скорбит по этому поводу и сокрушается.

А я ставлю себя на место жителя маленького провинциального городка и мысленно посылаю злобным американским полицейским через океан большое человеческое спасибо.

Потому что по отношению к людям, которые позиционируют себя как «outlaws» и гордятся этим, нужно применять принципиально иной режим юридического напряжения. Там, где законопослушному человеку достаточно погрозить пальчиком и он станет еще более законопослушным, с байкеров-беспредельщиков надо сдирать по три юридические шкуры, иначе они не почувствуют силу закона. И поступать с ними так до тех пор, пока им тоже не будет достаточно пальчика. В дальнейшем такая правоохранительная тактика получила название «нулевая терпимость» (zero tolerance) и в определенных обстоятельствах применялась не раз в самых демократичных государствах мира.

И вот теперь о главном. Я считаю, что молодые и пассионарные выходцы из кавказских республик, которые очень хотят, чтобы их уважали, но не совсем понимают, что такое уважать других, – это контингент, достойный точно такой же терапии. В этом смысле главный лозунг субботней Манежки «Е...ть Кавказ, е...ть!» заслуживает самого внимательного изучения на предмет применения на юридической практике.

Я уверен, что результат будет самый положительный.
Однажды я был свидетелем того, как этот метод взял на вооружение шериф Олег Занасия, глава РОВД города Олонец Республики Карелия. До него местную чеченскую диаспору страшно развратил бывший районный прокурор. В результате они чувствовали себя хозяевами не только в городе, но и в кабинете начальника милиции. Шериф Занасия не стал проводить разборок и зачисток. Самых буйных четверых он тут же посадил, благо было за что, а по отношению к рядовым чеченцам включил режим юридического террора. Превышение скорости – максимальный штраф, парковка в неположенном месте – максимальный штраф, выброшенный на землю бычок – максимальный штраф, неоплаченный вовремя штраф – 15 суток ареста.

За малейшей попыткой сопротивления следовал вызов специальной мобильной силовой группы, которая всем своим видом демонстрировала стопроцентную решительность действовать на поражение.

Полгода такой терапии – и чеченцы стали вполне себе русскими. Даже французами. Или англичанами.

И вот мне как-то очень хочется, чтобы этот режим нулевой терпимости был прописан вышеописанной социальной группе людей в масштабах всей страны. Чтобы за лезгинку со стрельбой в центре города штрафовали всех и по максимуму, а за повторную – сажали. Чтобы за езду на джипе по Александровскому саду ездоку так отмерили, что джип ему еще долго не понадобился бы. Чтобы когда один Аслан достает пистолет или нож, другие Асланы в страхе разбегались, потому что знали: они будут не свидетелями, а соучастниками по предварительному сговору и никакая диаспора не поможет. Чтобы нацквоты при поступлении в вузы были признаны дикостью, а за публичные объяснения, за кого должна или не должна выходить замуж женщина «моего народа», лидер этого народа подвергался политическому остракизму. Чтобы все эти показательно жесткие реакции властей были юридически чистыми и максимально публичными.

Чтобы те, кому они адресованы, почувствовали: им есть куда вписываться и есть кого уважать.

А потом, когда дрессировка возымеет нужный эффект, нужно обязательно развернуть все те же самые орудия против грозных фашистов. Вот только я уверен, что к этому моменту стрелять будет уже не в кого: от них не останется даже призрака. Потому что как массового явления русских фашистов нет и никогда не было. А есть просто большая страна, у которой есть большая проблема, которую надо срочно решить.

Как отметила заместитель председателя правительства Пензенской области Елена Столярова, муниципальные образования, заинтересованные в переселении граждан, должны подготовить жильё, земельные участки и рабочие места, а также оказать содействие в оформлении документов.

Чтобы обеспечить переселенцев жильём, главам муниципальных образований, принимающих новосёлов, губернатор Пензенской области Василий Бочкарёв предложил реорганизовать в общежития здания расформированных малокомплектных школ.

Северный Кавказ перенаселён — считают демографы. Самая большая проблема — безработица, например, в Ингушетии, по разным данным, не трудоустроено от 53 до 57% населения. В Пензенской области ощущается нехватка рабочих рук, особенно на селе. К примеру, в Наровчатском районе коэффициент естественной убыли населения составляет 13,4.

«У нас уже въехали 104 человека из Дагестана, расселились в семи районах. Ещё 175 человек мы приняли по программе по содействию переселению соотечественников — в основном это выходцы из стран СНГ, но есть и дальнее зарубежье», — говорит начальник отдела трудовой миграции управления государственной службы занятости населения Пензенской области Александр Лебедев.

«СП»: — Теперь в дополнение к возврату соотечественников у вас новая программа по расселению Северного Кавказа?

— Мы заключили соглашение с представителями Ингушетии, чтобы люди из трудоизбыточных регионов приезжали и поселялись здесь, в Пензенской области. Это даже не отдельная программа, а мероприятие антикризисной программы, в частности, Дагестана, на 2010-2011 год, «Оказание адресной поддержки незанятому населению республики для трудоустройства в другой местности».

Как это работает: заключается договор между безработным, районным центром занятости населения Дагестана и местным, пензенским работодателем. Из средств федерального бюджета центр занятости выделяет деньги на проезд, командировочные — 100 рублей в сутки, и компенсации за аренду жилья — 550 рублей в сутки. Такая помощь планируется на 3 месяца. В итоге получается сумма 58500 рублей, плюс билеты туда-обратно.

Человек может приехать, поработать, через 3 месяца вернуться на родину, если ему здесь понравится — остаться. Мы стараемся их здесь закрепить, помогаем арендовать жильё.

«СП»: — Куда стараетесь направлять — в сельскую местность или в город?

— И программа переселения соотечественников, и реализация мероприятия по Кавказу ориентированы на сельскую местность.

«СП»: — Эти люди расселяются компактно, ингуши к ингушам?

— В основном у нас задействовано 4 района, каждому выделено финансирование по 10 миллионов рублей на выкуп жилья, чтобы давать его в аренду переселенцам.

«СП»: — Сколько людей вы можете принять?

— В этом году было 104 человека, в следующем году примем где-то 50 человек из Дагестана и 100 из Ингушетии.

«СП»: — Люди остаются или возвращаются?

— В основном остаются. Кроме того, к нам люди приезжают, услышав об этой программе, мы тоже их возим по районам, показываем, куда можем их трудоустроить. Кому-то нравится, кому-то нет. Основной поток заинтересованных из республик Кавказа ждём весной, но не тех, кто едет по линии Минтруда, а кто самостоятельно к нам обратится.

«СП»: — Не вызывает это переселение социальной напряжённости — «приехали, отнимают наши рабочие места»?
— У нас в области к этому относятся толерантно, никаких конфликтов не было. У нас в области 7-8% — мусульмане, самое крупное татарское село в Европе находится в нашем регионе.

Программа оказания помощи трудовым мигрантам получается недешёвой. Во-первых, каждому участнику программы на руки выдают около 60 тысяч рублей «подъёмных». Это на три месяца — и после этого человек может вернуться домой, чтобы повторно (третий, четвёртый раз) участвовать в этом мероприятии. К тому же только в Пензенской области бюджет выделил 40 млн (по 10 млн на район-«приёмник») для выкупа жилья. Если власти планируют, что годовой поток будет около 150 человек, то получается, что на каждого будет потрачено ещё около 270 тысяч рублей, то есть, в итоге, примерно 330 тысяч на одного трудового мигранта.

Понятно, что создатели рассчитывают вернуть часть средств — выкупленное жильё будет использоваться многократно, а оплачивать аренду мигрант будет из «подъёмных», и, в будущем, заработанных денег.

Но программа, в которую вкладываются такие деньги, имеет все шансы провалиться. По крайней мере, так считает Абдул-Муталип Богатырев, экс-полномочный представитель республики Ингушетия в Свердловской области. По словам лидера ингушской диаспоры, аналогичное мероприятие в Екатеринбурге и окрестностях фактически, опозорило власти республики. Из заявленных 220 человек в регион приехали 32 человека, а удержались — всего четверо.
Более того — ингуши, приехав, фактически попали в рабство недобросовестным работодателям.

«СП»: — Как происходило расселение ингушей?

— Всё началось 15 июля, когда сюда приезжал президент республики Юнус-Бек Евкуров, с ним ещё несколько человек из состава правительства. Я на тот момент был полпредом, но меня об этом никто не предупредил. Первые переселенцы — 10 человек — и для меня, и для правительства Свердловской области стали большим сюрпризом.

Мне звонят — вот, люди сидят на вокзале. Мы едем на Уралмаш, нашли квартиру, где их временно разместил один из членов нашей диаспоры. Говорят: «нам выдали по 53 тысячи, сказали, что здесь есть работа, вот мы и приехали».

Мне Евкуров объяснил, что меня он от работы отстраняет, ставит нового человека — Курейша Аушева. Мне объясняют, что людей сюда пригласил какой-то Фирзаули, кто это такой — мы до сих пор не знаем, ни разу его не видели.

Когда переселенцы приехали на место, выяснилось, что работы нет, жилья нет. Эти 10 человек разбрелись — пятеро практически сразу уехали. Остальные нашли работу — какому-то частнику сделали крышу на коттедже, и после этого, осенью, тоже вернулись в Ингушетию.

6 сентября приехала ещё одна группа из 10 человек. Пятеро уехали на второй день. Ночью его привезли ко мне, рассказал, что его обманули, не заплатили. Я говорю — «езжай на стройку, потребуй денег». Там его избили, он попал в больницу — били молотком по голове. «Я не знаю, кто меня бил, какой-то кавказец». Остальные остались там работать. После этого я и заявил, что ингуши в Свердловской области попали в рабство.

«СП»: — А сейчас кто-то остался вообще в области?

— Из второй десятки осталось 4 человека. Им сняли квартиру, какой-то грязный бомжатник. Остальные увидели, что всё это враньё, и уехали.
На самом деле смысл всей этой программы не в переселении. Происходит следующее: те, кто этим занимается, в республике рекламирует — приезжайте, тут много работы, зарплаты 30-40 тысяч, жильё есть, выдают подъёмные, и так далее. Люди берут деньги, и, видимо, при этом с них берут откат — должны давать 53, а дают, скажем 30-35, «тебе и этого хватит».

А многие просто берут деньги и никуда не едут. Насколько мне говорили приезжавшие ингуши, сюда, начиная с 15 июля, должно было приехать более 600 человек — столько ингушей получили эти 53 тысячи. А на самом деле здесь были только 32, максимум 33 человека, из которых 25 уехали сразу.
Мне звонят из министерства соцзащиты Свердловской области: «нас тут губернатор дёргает, в прессе пишут, что сюда приехало 220 человек, где эти люди? Найдите нам этих людей!» Я им дал списки тех 32, которых я знаю, потому что больше людей нет.

20 августа Евкуров докладывет Медведеву: 220 ингушей трудоустроились в Свердловской области, работают в том числе и в администрациях. Наберутся опыта, приедут домой, будут хорошими управленцами. Да ни один человек здесь не трудоустроен! Получается, уже Евкуров обманывает президента, но не по своей воле, конечно. Мне Евкурова жалко, получается, что его назначенец Аушев его подставил.

«СП»: — А вообще идея расселения людей из республик Северного Кавказа, в том числе и ингушей — она правильная?

— Покойный Черномырдин сказал золотые слова — «хотели как лучше, а получилось как всегда». Любую идею можно загадить.
Идея сама по себе хорошая. В Ингушетии 57% безработицы — это страшно. От этого происходят и теракты, и всё остальное, это социальный протест. Фактически идёт война. Люди обозлённые — молодые, крепкие парни, готовые работать даже за 5-10 тысяч рублей. Но они не имеют этой возможности. Мои племянники этим летом работали на стройке, получили по 5 тысяч рублей, и радовались.

А что будет через 5, 10, 15 лет? Россия — наша общая страна. Как на лодке — если три человека встанут на нос или на корму, она перевернётся. Всё равно придётся расселяться, разъезжаться, где-то жить и работать.

Это снимет вопрос безработицы. Никакого терроризма, ничего не будет. В 60-70-х годах 73% населения Чечено-Ингушетии выезжало на заработки. Вплоть до того, что в селе курицу некому было зарезать — у мусульман это только мужчина может сделать, а ни одного мужчины не оставалось.

Народ обозлённый, скученный. Конечно, надо их вывозить, расселять компактно. А сейчас эти пустующие земли китайцы захватывают. И не только на Дальнем Востоке, но и у нас, в Свердловской области. Пусть лучше бы наши граждане выезжают. Сразу несколько вопросов бы решилось — вопрос демографии, вопрос толерантности, терроризма, и так далее. Заселили в депрессивный район, поставили заниматься сельским хозяйством или ещё чем-то. Люди бы прижились, работали.

«СП»: — Сейчас, после опыта в Екатеринбурге, будут заселять и в Пензенскую область.

— Я, как услышал, сразу сказал — у нас в Свердловской области обкакались, теперь и в Пензенской области обкакаются. Если делать, надо делать по-нормальному, а то тут всякие уже пишут на заборах «Ингуши — убирайтесь».

В 1992 году окончил среднюю общеобразовательную школу № 1 в родном селении Центора-Юрт (Центарой) Курчалоевского района.
( Вундер ,в 16 лет . Наверное дальше учится не хотел , хотел стрелять)
В 2004 году с отличием окончил Махачкалинский институт бизнеса и права по специальности «юриспруденция».[4][5] Согласно тексту интервью с Рамзаном Кадыровым от июня 2004 года, опубликованному в «Новой газете», тот затруднился назвать тему своего диплома и отрасль права, по которой специализируется.