Военно-морской флот. Корабли, люди, события.

Зачем «Мистраль» России?

В начале марта президент Д.Медведев объявил, что скоро Россия закупит у Франции десантные корабли типа «Мистраль». Причем эта сделка выдается за крупнейшее достижение медведевской дипломатии. Дескать, прирастет наша морская держава за счет западных арсеналов. Специалисты, однако, говорят совсем другое.
За разъяснениями мы обратились к преподавателю дисциплины «Боевое применение корабельного оружия», капитану 1-го ранга А.Синюгову.

– Прежде мы свою мощь ковали сами, а теперь, что же – получаем по импорту, как сникерсы и тампаксы?
– По поводу этой сделки ходило много толков, но недавно наш президент внес ясность.
Оказывается, наша страна закупает во Франции только один «Мистраль», а потом по его образцу попытается у себя дома воспроизвести еще три таких же. И признаюсь, лично я не разделяю ликования журналистов по этому поводу – мол, глядите, наш русский левша способен и французскую блоху подковать. Просто потому, что таким копированием занимаются в основном те страны, которые сами не в состоянии создать передовые образцы военной техники. То есть мы занимаем место в ряду стран третьего мира.
Надо сказать, что копирование, в общем, довольно порочная практика. Приведу вам исторический пример. Когда в 1945 году мы по репарации получили японские военные корабли и разобрали их, то наши инженеры и конструкторы долгое время пребывали в недоумении: в кожухе каждого турбонасоса была просверлена дырка, туда вставлена шпилька на сальниках и затянута контргайками.
Долго ломали голову, что же это за «ноу-хау» заморское. А потом узнали. Оказывается, эти турбонасосы Япония в свое время получила от Великобритании. И англичане, чтобы наглядно показать действие механизма, просто просверлили в корпусе дырку и дали туда заглянуть японским специалистам. После чего это отверстие аккуратно заделали.
И хотя в этой дырке не было никакого смысла, но японская промышленность 50 лет сверлила дырки и аккуратно потом закручивала их гайками, свято веря, что раз белый человек так сделал – значит так и надо.
Но это было более чем полвека назад. С тех пор Япония идет другим путем. Как, впрочем, и Китай. Он заключает, например, договор на поставку нескольких сотен самолетов-штурмовиков, затем, получив первую партию в 10 машин, вежливо говорит: «Большое спасибо, но мы передумали и больше покупать не будем». Сами же разбирают полученные машины, доводят их до совершенства и начинают производить уже сами.
– Так вот, видимо, этим путем и собирается пойти Россия – закупить французские корабли, а уж на наших заводах сделать из них чудо техники?
– Как бы не так. Такой путь был возможен для нас 20 лет назад. Сегодня же это для России несбыточная мечта. Просто потому, что для совершенствования чужой военной техники требуется как минимум одно условие – это высокий уровень образования нации. А он сегодня у нас упал до стандартов стран третьего мира и продолжает падать дальше.
Приведу только один пример. Один из директоров нашей оборонки говорил мне, что готов платить 4 тысячи евро в месяц токарю-карусельщику, но не знает только где его сыскать. А выпускники средних школ, поступающие к нему на работу, не в состоянии даже написать заявление о приеме на работу, и для них специально в отделе кадров отпечатали стандартные бланки, куда требуется вписать только фамилию.
А вот в той же Японии совершенно иная картина. У нас предпочитают вслух не упоминать, что, там уже давно принято обязательное всеобщее высшее образование. И именно это позволяет им сегодня, взяв какой-то зарубежный образец, скопировать его, усовершенствовать и идти вперед, пока не будет выработан ресурс инженерного замысла.
Но вот в чем принципиальная разница между Россией и Японией. Если для Японии, с ее всеобщим высшим образованием, чужая военная техника – это всего лишь трамплин, от которого отталкивается их инженерная мысль, то для нас с нашей разрушенной системой образования закупка импортных образцов означает смертельный приговор нашей судостроительной промышленности.
– Ну у нашей страны есть большой опыт индустриализации. Так что подготовить квалифицированных токарей и слесарей это для нашей страны не проблема.
– Вы о какой стране говорите? О той, которая провела индустриализацию? Так она и называлась иначе, и много там было по-другому. А в той стране, где мы сейчас живем, произошла «деиндустриализация», плавно переходящая в разруху, варварство и дикость. Улавливаете разницу?
Поэтому я сильно сомневаюсь в нашей возможности совершить сегодня новый промышленный и культурный рывок. Просто потому, что либо уже умерли, либо разбежались люди, которые умели такие вещи делать.
В России сегодня разрушена не только общеобразовательная школа, но еще и производственная, а также инженерная. А школа – это традиции, знания и опыт, которые передаются от поколения к поколению. Это такие тончайшие нюансы, которые нельзя передать никакой инструкцией, а только живой связью поколений. А сейчас у нас неоткуда взяться ученику просто потому, что уже не осталось учителей.
Ведь что такое французский «Мистраль»? Это десантный вертолетоносец водоизмещением более 20 тысяч тонн с довольно небольшим экипажем, и поэтому он до предела насыщен средствами электроники и автоматизации. В Советском Союзе тоже строили авианесущие корабли, но сейчас эти предприятия остались на территории Украины. Значит, начинать придется с нуля.
А чтобы освоить с нуля, для начала надо создать систему подготовки кадров, затем восстановить школы проектирования. Проектировали подобные авианосные корабли вообще-то в Петербурге, но от того института, сегодня осталась одна только вывеска. И занимает он сегодня всего полтора этажа в огромном здании, а остальные сданы в аренду коммерческим конторам.
– Это все мелочи, которые мы решим в рабочем порядке. Главное, что за штурвалами морских вертолетов будут сидеть… чуть было не сказал «сталинские соколы». Ну пусть будут – «путинские ястребы» или «медведевские коршуны».
– Вы думаете, будут сидеть? Незадолго до своей трагической гибели наш выдающийся морской летчик Тимур Апакидзе сказал, что морских летчиков, способных взлетать с авианосцев, в России осталось меньше, чем космонавтов. Дело в том, что пилоты, базирующиеся на авианесущем корабле, это совершенно особая каста, летчики высочайшей, совершенно уникальной квалификации. Например, в США каждый пилот, совершивший более 200 посадок на авианосец, лично известен президенту США.
А у нас? А у нас почти никого. А чтобы подготовить таких пилотов, которые могли бы взлетать и садиться на авианосец, для начала нужно иметь сам авианосец. Потому что на сухопутных тренажерах дать пилотам необходимые навыки просто невозможно. Получается замкнутый круг.
Кроме того, а какие вертолеты на этих «Мистралях» будут базироваться? Это должны быть тяжелые морские вертолеты, способные поднимать большое количество людей и вооружения. Таких машин наша промышленность сейчас не выпускает. Значит, их тоже придется закупать за рубежом?
Кроме того, эти «Мистрали», а также их электронная и навигационная начинка сделаны под натовские стандарты. А вот перевести всю нашу промышленность, все комплектующие на чужие стандарты – задача просто нереальная, да и абсурдная. Это все равно, что закупить у США винтовки М-16, а потом поставить раком нашу оборонку, переналаживая ее на выпуск натовского патрона.
Потому что копировать чужую военную технику всегда было на порядок дороже, чем воевать своей. Например, во время Второй мировой войны в руки немцев попадали в большом количестве совершенно неповреж­денные образцы и танка Т-34, считавшегося лучшим в той войне, и наши легендарные «Катюши», и еще много чего такого, что немцы хотели бы иметь. Но они не стали копировать ни Т-34, ни «Катюши». Потому что это потребовало бы такой перестройки немецкой промышленности, что вызвало бы крах Германии задолго до Сталинградской и Курской битв.
Также и здесь. Если эта сделка с «Мистралем» все-таки будет осуществляться, я сильно подозреваю, что и комплектующие, и запасные части, и вертолеты будут просто закупаться за рубежом. Это значит, что комплектующие для боевого корабля мы должны покупать – у кого? У «вероятного противника» или у «невероятного союзника»? Таким образом, для любой сгоревшей прокладки для дизеля придется снаряжать военно-транспортный самолет в Париж. Золотые времена настанут для чинов минобороны!
Да, кстати, в рамках какой-нибудь программы «Сотрудничество во имя НАТО» нам скорее всего из-за границы пришлют и натовских пилотов. Вот и возникает вопрос: что российского, кроме флага, останется на этих «Мистралях»?
– Но все-таки, базироваться-то это чудо российско-натовской кооперации будет в наших портах. Значит, поневоле, хотят они того или не хотят, будут «Мистрали» выполнять приказы нашего главнокомандующего?
– Насчет базирования тут тоже надо серьезно подумать. Ведь что такое флот? Далеким от моря людям он представляется неким скопищем кораблей. На самом деле корабли это только вершины айсберга, а 9/10 его спрятано под водой. Флот – понятие военно-административное. Это мощнейшая инфраструктура, а еще и базы, системы навигации, структуры снабжения и т.д. На одного человека, находящегося в море, приходится 9–10 человек, которые на берегу обеспечивают его службу.
Например, когда наш первый авианосец пришел на Северный флот, то предполагалось, что он будет базироваться там на одной из баз. Но в последний момент выяснилась такая «мелкая» подробность – для подпитки вспомогательных котлов, когда корабль стоит на бочке, требуется, условно говоря, 40 тонн воды в час. А водопровод на базе давал только 22 тонны. И разрешить эту проблему там на месте оказалось просто невозможно. Вот какое значение имеет тыловое обеспечение для судьбы флота.
Так вот, эти «Мистрали» требуют совершенно особой системы базирования, и на сегодняшний момент система тылового обеспечения для кораблей типа «Мистраль» в нашей стране отсутствует полностью, и создать ее в короткие сроки не представляется возможным.
– Слушаю вас, и просто диву даюсь – а на кой тогда нам сдался этот «Мистраль», если с ним столько хлопот? Вся страна по миру пойдет, олигархи на трамваях ездить станут, а в Кремле для высшего персонала ночлежку откроют, пока этот «Мистраль» освоим. Но, может, все это не зря? Не напрасны все лишения? Может быть, «Мистраль» это какое-то чудо-оружие, способное одним махом решить все наши оборонные проблемы?
– Да нет, на самом деле «Мистраль» – это просто десантный корабль, который с помощью тяжелых вертолетов позволяет обеспечивать высадку усиленного батальона морской пехоты практически в любой точке побережья Мирового океана.
– Какие захватывающие перспективы! Неужели наши военные планируют высадку в устье Темзы или на берегу реки Потомак?
– Скорее уж на Лазурном берегу или на пляжах Флориды будут высаживаться вертолетами высокие чины вместе с их семьями и домочадцами, чтобы тем не тратиться на авиабилет, когда соберутся в отпуск.
Самое-то смешное, что корабли типа «Мистраль» не предназначены для участия в морском бою, просто потому что они обладают практически нулевой боевой устойчивостью. Боевая устойчивость – это то время, которое корабль сохраняет боеспособность, отражая атаки противника. То есть отражая его воздушные налеты и сбивая его противокорабельные ракеты.
Так вот, повторяю, боевая устойчивость у «Мистраля» практически нулевая, потому что он не несет на борту серьезного вооружения. И значит, единственное, что успеет экипаж такого «Мистраля» в морском бою – это хором исполнить «Варяга», прежде, чем начнут спускать спасательные шлюпки.
Я понимаю, что вы хотите спросить – так на кой же он тогда нужен? Дело в том, что «Мистраль» – это просто-напросто орудие колониальной политики. Во Франции есть министерство заморских территорий. И когда в одной из таких «заморских территорий» в голове у местной интеллигенции возникают нездоровые мечты о свободе и независимости, то на горизонте вскоре появляются корабли типа «Мистраль», которые встают на таком расстоянии от берега, чтобы до них нельзя было достать из автомата Калашникова. Потом в воздух поднимаются вертолеты, несущие на борту злостных хулиганов из состава французской морской пехоты. Эти же хулиганы, приземлившись, всю туземную «либерально-демократическую общественность» впечатывают в стенку так, что потом их проще закрасить, чем отскоблить. Вот и все боевое применение этого «чудо-оружия». Как пел Высоцкий: «кроме мордобоя, никаких чудес». А ни на что иное «Мистрали» просто не способны, потому что зенитные комплексы на его борту просто символические, а противокорабельных ракет вовсе не имеет, как не имеет и комплекса радиоэлектронного подавления. Если такой «Мистраль» нарвется на 2–3 ракетных катера, то пойдет на дно всего за пару минут.
А теперь давайте посмотрим, как этот «колониальный мордобой» будет выглядеть на российский лад. Дело в том, что российская морская пехота, в отличие от французской, обучена применению тяжелого вооружения, такого как бронетехника, тяжелая артиллерия, системы залпового огня. По своим боевым качествам она соответствует элитным мотострелкам, и в этом огромное преимущество нашей морской пехоты перед французской. Наши морпехи могут вести бой с самым серьезным противником, но это свое преимущество – тяжелое вооружение – российская морская пехота полностью утрачивает, если будет высаживаться с «Мистраля». Потому что ни установку залпового огня «Град», ни танк, ни тяжелую гаубицу вы вертолетом не перекинете.
Таким образом, импортный «чудо-корабль» если и способен на чудеса, так только одного сорта – превратить русских былинных богатырей в заурядную сельскую шпану.
Беседу вел
Сергей Иванов.
Санкт-Петербург.