Авторевю

Фрагмент из интервью Дмитрия Медведева руководителям трех телеканалов:

«Я считаю, надо запретить употребление алкоголя за рулем, и я внесу соответствующее изменение в законодательство».

Как водится, представители чиновного люда не стали дожидаться «соответствующих изменений» — и по велению внутреннего флюгера принялись оказывать всемерную поддержку. И вот Сергей Казанцев, главный автоинспектор Москвы, уже отправляется на отлов пьяных водителей…

Мне же сдается, это был экспромт. Еще и потому, что знакомые специалисты, которых, по моему разумению, должны бы были призвать в качестве экспертов для «проработки вопроса», об инициативе президента узнали из его интервью.

Президента легко понять. Интервью, да еще в прямом эфире, проводилось накануне затяжных новогодних праздников, и не было ничего зазорного в том, чтобы предостеречь сограждан от «пьяной» езды. А что до «соответствующего изменения в законодательстве», то это, надо полагать, прозвучало по инерции, для усиления. Скорее всего, не чуждый интернету президент наткнулся на один из безграмотных комментариев, где введенный в июле 2008 года критерий состояния алкогольного опьянения (концентрация алкоголя 0,3 грамма на литр крови либо 0,15 мг на литр выдыхаемого воздуха) был истолкован так, что отныне перед поездкой не грех пропустить бутылочку пива, бокал вина или стопку водки. И президент, естественно, возмутился.

Надеюсь, что на следующий день на столе президента все же появилась справочка, где деликатно сообщалось, что управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения как было, так и остается под запретом, и это зафиксировано в Правилах дорожного движения: «Водителю запрещается управлять транспортным средством в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного), под воздействием лекарственных препаратов, ухудшающих реакцию и внимание, в болезненном или утомленном состоянии, ставящем под угрозу безопасность движения». То есть употреблять алкоголь нельзя.

Если бы эту справочку готовил я, то не преминул бы добавить, что 0,3 промилле появились в России не столько по нашей инициативе, сколько во исполнение Венской конвенции о дорожном движении 1968 года, к которой СССР присоединился еще в 1974 году. А там, в статье «Водители», сказано: «В национальном законодательстве должен быть предусмотрен допустимый законом уровень содержания алкоголя в крови, а в соответствующих случаях — в выдыхаемом воздухе, превышение которого является несовместимым с управлением транспортным средством. Во всех случаях максимальный уровень содержания алкоголя в крови в соответствии с национальным законодательством не должен превышать 0,80 г чистого алкоголя на литр крови или 0,40 мг на литр выдыхаемого воздуха».

Еще бы я сообщил, что по сравнению с 2008 годом число «пьяных» аварий в стране сократилось на 9,4%, что в них погибло на 7% меньше людей, а число травмированных снизилось на 8,5%. А в 2008 году, когда и были введены «европейские нормы», те же показатели по отношению к году предыдущему составили 12,7%, 6,7% и 12,4% соответственно. Причем все — в сторону уменьшения! И это при том, что, несмотря на кризис, за эти два года в стране стало без малого на четыре миллиона больше автомобилей.

И, наконец, если бы мне было позволено подытожить изложенное, то я бы назвал этот результат пусть не ошеломляющим, но все же убедительным. В первую очередь, конечно, благодаря отмене штрафов «за пьянку» в пользу лишения прав на полтора-два года: времени с 2004 года хватило, чтобы даже тронутый алкоголем разум подвел хозяина к выводу, что дешевле либо пешком, либо на такси. А что до введенных в России критериев состояния алкогольного опьянения, то именно они наконец-то породили у населения с водительскими правами надежду на то, что закон может быть не только суров, но и справедлив. На дороге появились признаки правового поля.

Дальше я бы не стал злоупотреблять вниманием президента, но пообщаться с читателями рискну.

То, что в России, в отличие от других присоединившихся к Венской конвенции стран, до 2008 года существовал некий «полный ноль», в контексте международного права, равно как и медицины, никак нельзя считать «допустимым законом уровнем». Хотя бы в силу того, что так называемый эндогенный этанол присутствует в крови каждого человека, включая даже высшее руководство страны. Причем содержание эндогенного алкоголя может достигать 0,2 промилле, а перешагнуть порог трезвости можно даже после глотка кефира, если он остался на слизистой оболочке рта (АР №9, 2003)! Что уж говорить о тех, кто, уберегаясь от стресса, накапает спиртовой настойки валерианы или пиона уклоняющегося! Причем «наши» 0,3 промилле — это не просто нижний, а самый нижний порог: например, в рекомендациях Еврокомиссии фигурирует другая цифра — 0,5 промилле.

Прозвучала из уст президента и фраза о том, что-де алкоголь даже в небольших, ограниченных количествах провоцирует реальное пьянство перед тем, как человек садится за руль. Точно подмечено! Но небезгрешный опыт подсказывает, что «полный ноль» провоцирует «реальное пьянство» все же сильнее, чем 0,3 промилле! Ведь при «нуле» уже не важно, выпил ли ты одну «протокольную» рюмку или, увлекшись, все десять: не попался — пан, а попался — все равно пропал. С той оговоркой, что после десяти рюмок водитель представляет гораздо большую опасность, нежели после «условно допустимой» одной.

Хотя и одна рюмка — грех. В Европе, прежде чем рекомендовать порог в 0,5 промилле, установили, что при такой концентрации алкоголя риск попасть в аварию увеличивается вдвое, хотя аварии, как правило, обходятся без пострадавших.

А что наш бюджет и рачительное к нему отношение, к которому все громче призывает президент? За полтора года для подразделений госавтоинспекции закуплено около 8000 высокоточных «юридически сильных» алкотестеров с принтерами, а общая сумма затрат на приобщение к Венской конвенции по «алкогольной» части, по некоторым данным, приблизилась к десяти миллиардам рублей. Правда, для довооружения ГИБДД нужно еще около 13 тысяч табельных приборов — и, вернувшись к «нулевому варианту», на этом можно сэкономить…

Проблема в том, что в нашей политической культуре так и не стало хорошим тоном поправлять свои ошибки или оговорки. Ну что бы президенту после новогодних каникул не сказать: поймите, дескать, мою обеспокоенность ситуацией с пьянством, особенно за рулем, но если мои слова помогли спасти хотя бы одну жизнь, уберегли хотя бы одного человека от увечий, то они прозвучали не зря. Все законы, мол, у нас есть, и дело за малым — неукоснительно их соблюдать.

Все бы поняли, по-доброму улыбнулись, а рейтинг повысился. Но этого не прозвучало.

И вот — репортаж ТВЦ о вечернем рейде с участием шефа московской автоинспекции Сергея Казанцева. Отчитывая перед телекамерами подвыпившего 19-летнего водителя, он ссылается не на распечатку показаний алкотестера (уж где-где, а в элитных московских подразделениях ГИБДД таких приборов хватает!), а на заключение медиков… Между тем на медицинское освидетельствование водитель может быть отправлен только в трех случаях, и все они перечислены в правительственном постановлении от 1 июля 2008 года. А именно: при отказе от прохождения освидетельствования с помощью алкотестера, при несогласии с результатами такого освидетельствования и при наличии у инспектора оснований полагать, что водитель пьян, но прибор этого не выявил. Последний пункт главным образом относится к наркоманам.

Между прочим, и само освидетельствование может проводиться только при наличии определенных признаков: это запах алкоголя изо рта, неустойчивость позы, нарушение речи, резкое изменение окраски кожных покровов лица или поведение, не соответствующее обстановке.

А репортер тем временем поясняет: «Офицеры проверяют машины по одной только им известной схеме: как они определяют, кого проверять, а кого — нет, неизвестно, это вопросы уже профессионального характера…»

Как так «неизвестно»? Или уже отменен приказ МВД №185 от 2 марта 2009 года? Если не отменен, то напомню: «просто» для проверки документов вас имеют право остановить только на стационарном посту, коим не является даже целый генерал-майор Казанцев. Кстати, он лишь минуту назад напутствовал своих подопечных «строго соблюдать законность». Выходит, что все водители, остановленные инспекторами на Большом Каменном мосту (в двух шагах от Кремля!), либо нарушали Правила дорожного движения, либо небезосновательно подозревались в угоне или причастности к ДТП, либо выполняли роль понятых — и далее по перечню из упомянутого приказа. Других законных оснований нет!

Понятно, что в репортаже не было ни слова ни про алкотестеры и правила отбора проб, ни про двух понятых, в отсутствие которых брать пробы запрещено... И, конечно, ни слова о критериях, на основании которых и дается заключение об алкогольном опьянении или отсутствии такового.

Итак, сигнал подчиненным дан: «строго соблюдать закон». Но соблюдать по-новому. Никак. И это лишь первые звоночки.

Будут ли, как уже поспешили пообещать некоторые депутаты, отменены принятые ими же «европейские нормы»? Не исключено. Но более вероятным представляется компромиссный вариант. Нормы оставят (не время злить заграницу еще одним правовым демаршем), но, возможно, узаконят рейды — наподобие того, что в инициативном порядке провел Казанцев. Перекрывается участок трассы — и «продуваются» все поголовно. Это практикуется и в Европе, и в Америке.

Но если законодатели вернутся к «нулю»… Тогда, чтобы хоть чуть-чуть ограничить масштабы грядущего беспредела, неплохо бы ввести хотя бы административную, а лучше — уголовную ответственность для медработников, выдавших (или угрожающих выдать) ложное заключение. Ведь все, чем они сейчас рискуют, это дисциплинарное взыскание. То есть ничем. А соблазн войти в долю с инспектором ой как велик: тариф откупа — от 20 до 60 тысяч рублей.

И — самое главное: за рулем — ни грамма. А коли почувствуете, что вокруг затеваются грязные игры, смело звоните «ноль-два» — и требуйте соединить с дежурным по прокуратуре. Пока еще, говорят, помогает. Пока.