Все о кредитах, банках, займах, быстрых денежных займах

ТЕОРИЯ ФИНАНСОВЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ

К 25 годам я всё ещё выплачивал ссуды, взятые для покупки машин, которые к тому времени уже давным-давно оказались на свалке.
Рискуя попасть в такое же сложное положение, как Джеймс Мэй, до сих пор расплачивающийся за то, что спросил у миллионов телезрителей о «том ощущении, что возникает в нижней части пениса во время езды на определённых машинах» (только для того чтобы выяснить, что больше никто не испытывал бурлящих ощущений в нижней части пениса в результате вождения автомобиля), я бы хотел спросить об одном моменте, который, я уверен, знаком всем бывалым ценителям машин.

Этот тот пикантный, эмоциональный, с примесью чувства вины момент экстаза, когда смотришь на бланк, поднимаешь ручку, снова смотришь на бланк и опускаешь ручку на пунктирную линию, зная, что будешь восстанавливать в памяти эти секунды с сожалением и стыдом, но при этом сидя за рулём лучшего автомобиля из всех, купить которые ты мог уговорить свой банк.

Это финансовый момент, та доля секунды, когда в водовороте автомобильной похоти и огня ты соглашаешься на условия ссуды, которая могла бы спасти от банкротства Грецию, чтобы получить ключи от одного-единственного автомобиля на парковке, который, и ты это знал, ты не можешь себе позволить, но тебе просто нужно это сделать.

Я пойду ещё дальше и признаюсь, что в прошлом я даже оправдывал катастрофические финансовые последствия таких сделок, будь это покупка древнего Opel Manta или перекошенного Cavalier Sri. Я считал, что это повысит мою самооценку и позволит мне с большим оптимизмом смотреть на жизнь, что, поскольку я был фрилансером на радио, может только помочь мне в карьерном росте и, в конце концов, себя окупит.

Конечно, никогда это себя не окупало. Эти поступки разрушали моё благосостояние и к 25 годам я всё ещё выплачивал ссуды, взятые для покупки машин, которые к тому времени уже давным-давно оказались на свалке, а моим единственным транспортным средством в течение целого года был велосипед. Ещё и пурпурный. Я провёл десять лет, выплачивая трёхлетнюю ссуду на покупку прекрасного Honda NSR 125R, который поразил меня в самое сердце в мотоциклетном магазине во времена, когда банка бобов была роскошью. И всё же я готов спорить, что я тогда был намного счастливее нефтяного шейха, выбирающего цвет для своего следующего Bugatti Veyron.

И какой же основополагающий принцип моей потрясающей новой теории? Рамки и ограничения.

Мой Cavalier SRi был бывшим полицейским автомобилем. Скажем так, у него была очень неспокойная жизнь, и целых 10 лет его гоняли по магистралям Ланкашира возбуждённые копы, преследующие хулиганов на угнанных «горячих» хэтчбеках. Но он был белым с графитовыми бамперами и тонкой красной полоской, идущей по всему кузову.

У него была магнитола со съёмной панелью и литые диски, и я был уверен, что он превращает меня в такого уверенного и остроумного ведущего BBC Radio Lancashire, что однажды я посмотрю на покупку SRi как на единственный значимый момент в моей карьере и, следовательно, лучшую инвестицию, что я только мог сделать.

Конечно же, всё было не так; он пожирал передние шины с голодом, из-за которого я лишался возможности кормить себя, и, в конце концов, он погиб где-то в боулендском ущелье. И до этого кто-то всё-таки успел украсть магнитолу. Вместе со съёмной панелью, которую, как можно понять, я не снял. От всего этого я чувствовал себя очень удручённо. Естественно, это меня ничему не научило, и купил себе графитово-чёрный Scirocco, который был абсолютно великолепным. Пока подшипники большой головки шатуна не рассыпались на A49.

Но я всё же готов заявить – и вот в чём заключается моя теория – что я видел намного больше грусти в выражении лица одного очень, очень богатого молодого человека, во время съёмок в одном отдалённом уголке мира. Он смотрел, как я и съёмочная группа пытаемся работать при 52 градусах жары. Оператор лежал в машине под капельницей из-за теплового удара. Мы издевались над звукорежиссёром, чьё лицо приобрело идиотский оттенок. А богатый сынок смотрел на нас с лицом, лишённым надежды, жизни и энергии.

Он мог бы, если бы захотел, взять мобильный телефон и заказать выложенный золотом Bugatti Veyron, который доставили бы ещё до того, как мы начали снимать следующую сцену. Но такие же есть у всех его приятелей, так зачем это делать? Какой вообще машиной он мог бы произвести на них впечатление или, что важнее, какая из них могла бы вызвать у него чувство, хотя бы отдалённо напоминающее неуловимое бурление в пенисе Джеймса Мэя?

Ни одна из всех, вот ответ. На самом деле ему нужна менее толстая чековая книжка и листок бумаги, подтверждающий, что он отдал 90 процентов своих сбережений, чтобы получить ключи от Cavalier SRi 1985 года с красной полоской и литыми дисками. А после этого ему нужно найти друзей, которые бы переполнились восторгом при виде его потрясающей новой машины, и которые бы разделили с ним его радость. Пока он не взорвётся.

Конечно, может быть, всё это полная …., но думаю, будет лучше, если мы будем в это верить, чем наоборот.

Октябрь 2010