Гей парад

Как говорят поляки...

С чем это связано? Мне кажется, что раньше многие силы отвлекались на противостояние в «холодной войне» между капиталистическими и социалистическими странами. 20 лет назад мир идеологически объединился, и мировые элиты получили свободу действия для распространения своей «повестки дня» на весь мир. Мы видим их активизацию, навязывание революционных идей, которые, если копнуть, имеют неомарксистские корни. Произошло это во многом благодаря деятельности так называемой Франкфуртской школы неомарксизма, действовавшей в 1920–1940-е годы. Оттуда же берут свое начало идеологии радикального движения «зеленых», антиглобалистов, движений за права животных (в ущерб правам людей). Оттуда же идеологически подпитывается мощное глобальное движение за сокращение народонаселения (неомальтузианство), за повсеместное распространение абортов и — в последнее время — за гендерную революцию, которая дальше развивает радикальные идеи феминизма и проч. Корнями своими они уходят в неомарксизм, то есть в желание преобразовать общество революционным путем.

Рассматривая предысторию вопроса, мы увидим, что, когда не состоялась мировая революция, о которой грезили большевики во главе с Лениным и Троцким, марксисты стали анализировать, в чем произошел «сбой», и пришли к выводу, что мозги пролетариата настолько «промыты» буржуазной, в первую очередь христианской, идеологией, что его, христианство, нужно разрушить. На новом историческом этапе они поставили задачу «вымывания» из мозгов европейцев христианских, семейных ценностей.

Поэтому тот «секспросвет», который сейчас навязывается ООН, Международной ассоциацией планирования семьи, — это чистый марксизм для разложения общества и продвижения мировой революции. В силу ряда причин многие марксисты-иностранцы вынуждены были уехать из Советского Союза. Они обосновались во Франкфурте-на-Майне в 1920-е годы; финансировали их богатые люди, как неоднократно бывало с революционерами. И в процессе своих рассуждений они пришли к выводу, что на новом историческом этапе не следует захватывать вокзалы-телеграфы, как большевики в России, а следует, по словам итальянского коммуниста Антонио Грамши, предпринять «долгий марш через институты», то есть овладеть такими институтами, как кинематограф, телевидение, СМИ, университеты, и через них транслировать свои идеи, революционизирующие общество. И после такой подготовки, «промывки мозгов» политическая власть сама упадет к ногам марксистов - и тогда, как они считают, наступит «золотой век».

Для этого же нужно употреблять наркотики, алкоголь, слушать соответствующую музыку, которая должна помочь раскрепостить внутренние инстинкты, в христианстве называемые грехами, и тогда наступит мировая революция, мировое счастье.

Носителем революционной идеологии в новых условиях является не пролетариат, а различные меньшинства: национальные, студенты, гастарбайтеры и — в первую очередь — сексуальные меньшинства. То есть вместо рабочего с Путиловского завода теперь главным революционером является Мы видим, что они играют центральную роль в ниспровержении существующего социального строя и находятся «на острие атаки». Ведь если посмотреть на современный мир, мы заметим, что тема однополых браков стала «оголенным нервом» мировой политики. Так, когда в России был принят закон о запрете пропаганды детям, поднялась огромная международная кампания, призывающая даже к бойкоту Олимпийских игр. То есть этот вопрос важнее, чем нефть, газ… Мировые элиты переполошились и «прессуют» Россию.

Именно по этому признаку делится сейчас и общество на Западе. Сейчас именно здесь проходит самая главная линия атаки на традиционные ценности.

У нас в общественно-политическом спектре происходит путаница: непонятно, кто на самом деле левый, а кто правый. Неясно, по каким критериям относить человека к тем или иным силам. Здесь надо иметь в виду, что СССР не переживал всех западных сексуальных и наркореволюций 1960–1970-х годов, поскольку был за «железным занавесом». У нас эта деструктивная волна и курс на мировую революцию (семья — буржуазный пережиток и должна отмереть; свободная любовь, проповедуемая А. Коллонтай; легализация абортов и содомии одним из первых указов советской власти и т.д.), представленный вначале Троцким, при Сталине сошел на нет — победил прагматизм. Многие здравые вещи были восстановлены и через период застоя просуществовали в законсервированном виде до распада СССР.

Также парадоксом является то, что, по позднесоветской традиции, всё, что приходит к нам с Запада, является по определению «правым» (так как советские коммунисты по определению — «левые»). Поэтому, например, партия, почему-то называемая у нас «Правое дело», по сути продвигает чисто левые взгляды: расширенно трактуемые права революционную гендерную идеологию, ювенальные технологии, необоснованное вмешательство государства в права семьи и т.д.

Эту накопившуюся путаницу хорошо бы исправить и дать новые адекватные названия всему спектру общественно-политических движений в современной России.

В целом же можно сказать, что западные либералы являются социалистами и атеистами, а консерваторы выступают за частную инициативу и христианские и семейные ценности. Этот последний аспект и может стать той общей платформой, которая объединит всех консерваторов планеты. И здесь у России есть реальный исторический шанс стать общепризнанным лидером этого нарождающегося движения и вернуть себе идеологическое и моральное лидерство в геополитике.