Всё о Ходорковском М.Б.

«А нашим реформам первые оплеухи отвесила как раз бес­контрольность. Нерегулируемым вбросом бюджетных средств в деревню воспользовалась сельская бюрократия. Лжефермерами записались секретари райкомов КПСС, чиновники сельхозуправлений. Они получали «дешевые» деньги, предназначенные кре­стьянам, и путешествовали на них по миру, покупали себе легко­вые автомобили. А земледельцам доставались объедки с барских столов. Финансисты наши так и не удосужились поставить фильт­ры для защиты от мошенничества и крохоборства.

Люди верили посулам правительства и раздирали даже креп­кие хозяйства на доли — подавались в фермеры. А что их там жда­ло? Кредиты в коммерческих банках резко подорожали, стройма­териалов нет, заказать технику для обработки земли или уборки зерна негде. Полагалось бы срочно создать зональные машинно-тракторные сервисные центры (МТСЦ), но до них у власти и се­годня руки не дошли. На заседаниях правительства я, кстати, го­ворил об этом не раз. Потому что ездил по сельским районам и видел, как ютятся фермеры в коробках из фанеры и орудуют на полях лопатами. Да еще рэкет стал брать их в оборот.

Больше 350 тысяч фермерских хозяйств выделилось в 90-м из колхозов и совхозов. Но в том же году их число сократилось на 70 тысяч. И дальше откат продолжался. Помучались многие, помучались да и послали все к чертовой матери. Бросили землю за­растать сорняками, а сами кто в город уехал прислуживать новым русским, а кто ударился в пьянство. Получилось, что и коллектив­ные хозяйства в России порядком разрушили и фермеров не при­обрели. Если к 90-му у нас засевалось 117 миллионов гектаров земли, то через несколько лет пашня уменьшилась на 47 миллио­нов гектаров. Сравните: вся сытая Франция имеет только 18 мил­лионов гектаров пахотной земли.

Не раз премьеру задавали вопрос: ну почему мы тянем с соз­данием крестьянского банка на столыпинский манер (его в нашей стране нет до сих пор). Надо бы вместе с Верховным Советом ус­корить решение важной проблемы. Через банк земля включится в цивилизованный рыночный оборот, не оставляя места для чер­ного передела, а фермеры получат возможность материально ок­репнуть и нарастить производство продукции. «Специалисты ра­ботают», — успокаивал Иван Степанович. Какие специалисты?

У самого доверенного из них был большой кабинет в Белом доме. На двери висела табличка : «Ходорковский Михаил Бори­сович». Он особо не светился, но мы знали, что это советник Си­лаева и что Ивану Степановичу его внедрил Горбачев. Ходорков­ский имел покровителей в Кремле. Вчерашний комсомольский функционер вдруг получил в подарок активы государственного Жилсоцбанка и создал свой коммерческий банк «Менатеп». В нем с разрешения Михаила Сергеевича Горбачева были открыты рас­четные счета Фонда ликвидации последствий аварии на Черно­быльской АЭС. Контроля за деньгами никакого— хочешь, по­сылай облученным районам, а не хочешь— переводи в банки Швейцарии. Говорили, что Михаил Борисович — специалист по конвертации средств для высшего эшелона власти.

Технократу советской школы Силаеву, далекому от финан­совых махинаций, нужен был «свой» поводырь в банковских де­лах. И Кремль его дал. Ходорковский делал то, что от него хотели. У его кабинета я сталкивался со многими будущими олигархами. Потом они толпились в приемной Ивана Степановича. И наверня­ка — в приемной Ельцина. А потом появлялись решения и рос­сийской, и кремлевской власти (в этих вопросах противостояния не наблюдалось) о раздербанивании государственных банков со всеми отделениями и филиалами и передаче их активов опре­деленной группе товарищей. За 90-й год в России было создано 1.300 коммерческих банков. Кто-то входил в финансовый бизнес со своими накоплениями, но многие использовали присвоенный народный капитал.

А для создания Крестьянского банка денег не нашлось.

Все у нас освящалось именем демократических реформ: и разрушение сельской экономики, и растаскивание по карманам финансов. И ведь трудно было придраться. Нужны коммерческие банки? Очень нужны! Назрела земельная реформа? Давно! «Вот мы и делаем то, что нужно, отцепитесь от нас», — отмахивались вожди от подозрений. Делали, но здесь немного не так, там не­много не то — чтобы в целом все получалось с точностью до наоборот. Вместо бензина заливали в двигатель воду, вместо воды плескали на пожары бензин. Только узкая группа высших чинов­ников знала истинный замысел нашей взбалмошной банковской реформы: в хаосе блатной коммерциализации госструктур про­ще и безопаснее переправлять народные деньги в качестве ясака кукловодам из Бнай Брита.

По свидетельству бывшего председателя правления Промст­ройбанка СССР Михаила Зотова, до «большого разбоя» мы имели мощную банковскую систему. Активы одного Госбанка с филиала­ми превышали совокупные активы (подчеркну — совокупные) та­ких монстров как Банк оф Америка, Сити Банк, Чейз Манхэттен Банк (США), Дойче Банк (Германия), Креди Лионе (Франция), Дайите Канге банк (Япония) и Барклайз Банк (Англия). То есть Госбанк был крупнейшим в мире. А еще действовали Стройбанк и Внеш­экономбанк СССР, с активами чуть меньше, чем у Госбанка. Рабо­чий капитал нашей страны составлял тогда свыше 2,5 триллиона долларов. «Считаю, что разворовано и вывезено,— подытожил Михаил Зотов, — около полутора триллионов долларов».