Всякая занимательная всячина

Прежде чем приступить к изданию журнала «Русская Мысль» я - что называется - «исповедывался» и «причастился». Для этого я летом 1991 года встретился в Государственной публичной Библиотеке (РГБ) на Воздвиженке в секторе рукописных книг с заведующим И. В. Лёвочкиным (тогда - кандидатом исторических наук) и главным научным сотрудником Института русского языка АН СССР доктором филологических наук Лидией Петровной Жуковской. Они благословили мой почин. Лидия Петровна пожаловалась мне, что уже старуха, а то бы и сама с удовольствием была автором в моём журнале. Она порекомендовала мне в качестве автора - Морозова Г. И, своего родственника. А Иван Васильевич Лёвочкин по моей просьбе продиктовал самые главные, ключевые слова, с которых должен - по его мнению - начаться журнал «Русская Мысль». Эти слова и появились в самом начале первого номера журнала. Вот эти слова: “Русская мысль – явление мирового порядка, уходящее своими корнями в седую старину доисторических времён”.

Девизом журнала «Русская Мысль» я выбрал заключительные слова из Духовной грамоты (завещания) Великого Князя Симеона Гордого, 1353 г.: “Чтобы не оборвалась память о родичах наших и свеча бы наша не угасла”. Вот уже 18 лет каждый номер журнала начинается с этого напутствия Великого князя Земли русской своим потомкам, своим кровным. В конце нашей встречи Лидия Петровна дала мне домашний телефон Б. А. Рыбакова и предложила мне ему позвонить для встречи, если на то будет его воля.
Воля была; и я встретился с Борисом Александровичем Рыбаковым у него на квартире, на Ленинском проспекте.

Беседовали вдвоём, минут сорок. Нас охранял его верный пёс. Борис Александрович давал мне советы по тематике изданий журнала «Русская Мысль». Он меня твёрдо отговаривал от публикации материалов Гриневича, известных ему по рукописи автора. Борис Александрович советовал мне в этой связи ограничиться изданием новейших археологических находок древних славян и обсуждением этимологии различных общеупотребительных русских слов и выражений.
В конце беседы я пообещал Борису Александровичу, что вручу ему самый первый, дарственный экземпляр журнала «Русская Мысль».

На праздник Покрова Божией Матери , 14 октября 1991 года, вышел в свет первый номер журнала; и я отправился с дарственным экземпляром к Борису Александровичу.

Положил на письменный стол перед ним журнал (эту сцену я никогда не забуду). Борис Александрович медленно поднёс руку к журналу и стал осторожно гладить обложку, с изображённым на ней колоском пшеницы. Гладит обложку, а сам говорит задумчиво, нараспев: “пшеница”. У меня комок к горлу подступил, я в слезах... “Да,- говорю,- древнейший спутник нашей славянской цивилизации”. Затем он берёт в руки журнал, раскрывает его. Видит статью Гриневича и с горечью говорит мне: ”Я же просил вас не публиковать Гриневича. Вы испортили всё дело!”
Я на это ответил: ”Пусть даже первый блин комом. Но молчать о том, о чём уже давно знают все авторитетные филологи Москвы – считаю неправильным. После этой публикации теперь можно вполне корректно, честно и открыто “размазать по стенке” (если получится) эту праславянскую письменность силами авторитетных филологов, историков, дешифровщиков спецслужб. Я лично не нашёл в работах Гриневича никакого подвоха”.

После этой тяжёлой части разговора, когда Борис Александрович немного успокоился, я ему клятвенно пообещал: пусть лично он найдёт кого-либо, кто опровергнет Гриневича – я этот материал немедленно опубликую. Любой критический материал! Пусть журнал «Русская Мысль» начнётся с дискуссии, острой и актуальной.

Ведь наверное неслучайно, что моим «домашним» учителем в области филологии индоевропейских языков и сравнительного языкознания был долгие годы мой двоюродный дядя («дядя Саша»), Дерюгин Александр Александрович, доктор филологических наук, профессор Саратовского Государственного Университета, заведующий кафедрой романских языков, учёный-лингвист с мировым именем, в совершенстве владевший дюжиной европейских языков и наречий, от древнегреческого, старой латыни и т. д. Для моего дяди Саши тема древне-славянской письменности была его сокровенной гипотезой. Вечная ему память. Аминь.

В конце этой встречи я предупредил Бориса Александровича, что через пару месяцев ему позвоню,- узнаю о судьбе этих критических материалов. На том и расстались.

К сожалению, эта встреча была последней. Перед Новым годом, как договаривались, я позвонил Борису Александровичу. Он мне сухо ответил, что твёрдо решил эту тему больше нигде не поднимать и никаких материалов не публиковать.

Я для себя сделал утешительный вывод: ведь это тоже позиция. Молчаливая позиция академика Б. А. Рыбакова...

После такого моего «развода» с Борисом Александровичем, вспомнилась другая, не менее колоритная и судьбоносная встреча, которая произошла у меня годом раньше, с собирателем чужих неопубликованных рукописей, - московским учёным (как потом выяснилось - учёным-прохвостом) к.т.н. Л.Н. Рыжковым.

Этот «персик» удерживал у себя журнальный вариант рукописи Гриневича, которая потом и стала первой статьёй в первом журнале Русской Мысли», за 1991 год под названием «Сколько тысячелетий славянской письменности». Тогда я встретился с Рыжковым (по рекомендации к.т.н. Н.Е. Заева, члена редколлегии журнала «ЖРФМ») у него на квартире, чтобы взять его рукопись физической статьи для публикации в журнале ЖРФМ Русского Физического Общества. Каким-то божественным провидением (я всё это прекрасно сохранил визуально в своей памяти!) мне удалось в ходе разговора узнать - и краем глаза увидеть - вышепоименованную рукопись Гриневича среди вороха рукописей на книжных полках в квартире Рыжкова. После чего – я эту рукопись Гриневича уже не выпускал из своих рук. Внутренний голос мне подсказывал, что это очень серьёзная работа, несмотря на жалобные возражения её «прихватизатора» Рыжкова, который имел на эту работу Гриневича свои виды. Потом – уже от самого Гриневича – мне стало известно, что этот «любитель чужих неопубликованных раритетов» насильно удерживал у себя рукопись Гриневича, несмотря на настойчивые просьбы последнего вернуть его рукопись. Короче, тогда мне удалось высвободить из плена теперь уже ставшую знаменитой – рукопись Гриневича, воспользовавшись «правом сеньора», - правом главного редактора журнала ЖРФМ, обещавшего автору Рыжкову опубликовать его физическую статью «Обобщённая форма уравнений космической электродинамики» в журнале ЖРФМ («Журнал Русской Физической Мысли»). Кстати, эта физическая статья Рыжкова тоже стала украшением журнала. - ЖРФМ. Но это уже другая история…

А теперь я всех скептиков, которые брезгливым тоном оценивают мою издательскую деятельность, спрошу: разве случайно в редакции журнала «Русская Мысль» с самого начала было два филолога-слависта высшей пробы, - кандидат филологических наук Белякова Галина Сергеевна, выпускница МГУ, и серб Радмил Мароевич, доктор филологических наук, профессор Белградского Государственного Университета), президент Сербского фонда славянской письменности и славянской культуры? Разве случайно, что в Белградском Государственном Университете сербские студенты и преподаватели изучают (!) Праславянскую письменность Гриневича, а в Московском Государственном Университете от неё бегут как чёрт от ладана?

Нет, господа московские историки и лингвисты, - не случайно всё это!

Но и на вашу хитрую задницу Русская Мысль («явление мирового порядка»!) найдёт-таки подходящий шуруп, длинною от Северного полюса аж до Южного.

Я свидетельствую: тема праславянской письменности - в её развитии - была, есть и будет сквозной темой журнала «Русская Мысль» до скончания веков, «покуда Солнце сияет и весь Мир стоит», - как написано в Договоре Руси с Грецией, 943 г. Н. Э.!

Итак, продолжим наши воспоминания тех бурных лет.

Теперь настала пора поговорить об истории издании книги Гриневича. «Праславянская письменность. Результаты дешифровки» в книжной серии «Энциклопедия Русской Мысли» и её первых научных обсуждениях.

В 1992 году я предпринимал отчаянные попытки найти финансистов для продолжения издательской деятельности (к тому времени у меня оставалась пустая квартира и костюм, что на мне). Всё ушло на издание журналов ЖРФМ и «Русская Мысль» и на регистрационные сборы Русского Физического Общества. Прибыли никакой. Я издаю очередной журнал, а мои бедные читатели жалуются мне, что я деру за каждый по 5 рублей (вспомните цены 1992 года!). - Это по себестоимости.
Паники никакой у меня не было. Я горел желанием сделать задуманное мною ещё в 1989 году во что бы то ни стало. И я, помолившись, принял решение продать свою квартиру, став бомжом, но продолжить независимую издательскую деятельность научного журнала ЖРФМ Русского Физического Общества и журнала «Русская Мысль».

Были ко мне предложения и от светских спонсоров, и от Московской патриархии. Наезжали и господа-учёные с Физфака МГУ. Во всех случаях речь шла о сохранении меня как учредителя, но без права влиять на издательскую и редакционную политику обоих журналов. С этим я согласиться не мог.
Моя матушка, Таисия Николаевна, мне раньше частенько говаривала: “Вовка! Ну что же ты такой дурак у меня! Ты – не от мира сего!”. А перед своей смертью, летом 1990 года, она мне призналась, что мой отец, умирая, в 1986 году, ей говорил: “Вовке ничего не оставляй в наследство, а то он всё раздаст чужим. Отдай всё Наташке [моей сестре – В.Р.]”.

Итак, к весне 1993 года вышло уже несколько сборников ЖРФМ и «Русской Мысли». Деньги таяли и обесценивались прямо на глазах, прибыли никакой. И я принял решение: на последние свои кровные деньги от проданной квартиры издать книгу Гриневича «Праславянская письменность» и непременно организовать поездку с автором в Киев для проведения встреч с научной общественностью Киева. Фактически мною была задумана широкомасштабная презентация книги Гриневича и её первые публичные научные обсуждения специалистами-историками и филологами-славистами, вне стен «белокаменной».

Москва в то время была похожа на разворошенный улей. Я торопился с изданием книги, прекрасно понимая, что главное – успеть до осенних политических разборок.

Неожиданно быстро, без проволочек, на одном дыхании, удалось издать в Москве первый тираж «Праславянской письменности» 13 мая 1993 года. Мой заместитель по редакции журнала, моя «боевая подруга» - Галина Сергеевна Белякова (вечная память этой прекрасной русской женщине, учёному, патриоту!) оперативно организовала 14 мая в Москве официальную презентацию и книги «Праславянская письменность», и книжной серии «Энциклопедия Русской Мысли» в Международном Фонде Славянской Письменности и Культуры, в Черниговском переулке.

Сразу после этого я на последние деньги поехал с частью тиража и с автором Гриневичем в Киев. По моим каналам Украинской секции Русского Физического Общества (и при живейшем участии выдающегося киевского учёного-археолога Ю. А. Шилова) там нас ждали учёные и общественность.

Сначала Гриневич выступил с докладом о Праславянской письменности и его результатах дешифровки древних письменных памятников славян - в Институте археологии АН Украины. После полуторачасового доклада было оживлённое обсуждение со множеством колючих вопросов киевских историков-археологов, вроде такого: а почему это рисуночный знак, изображающий собаку, Гриневич озвучивает как открытый слог СА[бака], а не СО[бака]?

Потом была встреча с киевской интеллигенцией в здании Городского планетария.
После этого – доклад и дискуссия в Институте языкознания им. А. А. Потебни АН Украины. Здесь зал для докладов был полон. Кандидаты и доктора наук. Гриневич около двух часов докладывал собравшимся о своих дешифровках. В зале была полная тишина. После доклада всех прорвало: оживлённые поздравления в прекрасном, убедительном докладе автора, рукопожатия. Мне, как издателю, тоже перепало немало комплиментов от маститых учёных. Расставались старыми друзьями, но с напряжённым чувством грядущих политических изменений, как в Киеве, так и в Москве.

Я оставил для сотрудников Института языкознания увесистую связку книг Гриневича и пожелал всем присутствующим: не смотря ни на что оставаться самими собой, - славянами с праславянскими корнями.

Всякий раз, вспоминая эту тёплую дружескую встречу с научным коллективом Института языкознания имени А. А. Потебни, возглавляемого академиком Виталием Макаровичем Русановским, я испытываю чувство исполненного долга. Да! Я считал и считаю по сей день, что выполняю свой долг. Долг памяти.

А напоследок, перед тем как покинуть Украину, мы с Гриневичем махнули на рейсовом автобусе в исторической центр Триполья, - в Тальное, Черкасской области, чтобы поклониться праху наших далёких предков. Там, в «Тальновском музее истории хлеборобства» его директор Вадим Фёдорович Мыцык показал уникальные экспонаты. И особо ценный – серп из кремневых пластин в оправе из оленьего рога, которым праславяне-хлеборобы косили пшеницу шесть тысяч лет тому назад. Вадим Фёдорович нам рассказал, что в музее хранились в разное время и экспонаты с письменными знаками (!), но многие из этих экспонатов украдены, а те, что остались, он хранит в потайном месте в сейфе... В память об этом добром и светлом человеке я перевёл с украинского на русский его маленькую, но ёмкую и уникальную по содержанию, брошюру и напечатал её в 1994 году в журнале «Русская Мысль». Статья называется «Солнечные города Трипольской цивилизации»,- четыре страницы убористого текста уникальной информации хранителя музея древнейших памятников культуры Человечества (!), памятников культуры праславян северного Причерноморья. Низкий поклон этому доброму человеку,- хранителю Праславянских Святынь IV ч II тысячелетия до нашей эры!

С тех памятных киевских встреч прошло долгих 15 лет. Долгих 15 лет, когда каждый день был для меня (и для всей России), как на передовой во время сражения. Вечная память всем моим сродникам, погибшим на этой необъявленной войне от рук сатанинской нечисти!

Кстати, второй тираж книги Гриневича, организованный мною теперь уже в Орехово-Зуевской типографии, мне удалось издать, но не удалось довести до реализации (за меня это сделали другие) по банальной причине: 1 тыс. долларов, занятые мною с большим трудом на второе издание у моих знакомых, выкрал у меня бывший (тогда) член РФО «биолокаторщик» Хлопков. Я получил удар в спину от своего же товарища-оборотня! Эта коммунистическая сволочь, имея, оказывается, тогда немалые политические амбиции, просто хотела таким эффектным и эффективным способом «выключить» независимого и никому не подконтрольного – главного редактора журнала «Русская Мысль», ЖРФМ и председателя Русского Физического Общества В. Г. Родионова из общественно-политической жизни Москвы, не прибегая к более радикальному средству. Но эта гадина просчиталась. Она не знала мудрого изречения Фридриха Великого, нещадно битого елизаветинскими русскими солдатами в 18 веке,- «Русского даже мало убить. Его надо ещё повалить!». Весь 1994 год ушёл у меня на выплату долга в 1 тыс. долларов; и всё это время, живя на хлебе и воде, я продолжал – как мог – издавать свои журналы, уповая на одну божью милость…

А тема праславянской письменности, открытая Геннадием Станиславовичем Гриневичем, стала для журнала «Русская Мысль» стержневой темой. Навсегда!

Не смотря ни на что, Праславянская письменность живёт и просвещает людей светом Божественной истины и исторической правды, а не той псевдо-исторической академической похлёбкой жидо-масонского разлива, которой буквально завалены все средства массовой дезинформации и учебные заведения.

Теперь уже никому в целом мире не удастся замолчать Праславянскую письменность и подлинную, Великую историю великого Русского народа!

Слава Богу, что мне удалось-таки - ценой неимоверных усилий - запустить на геостационарную орбиту космический корабль под названием «Гриневич. Праславянская письменность» с помощью многоступенчатого ракетоносителя под названием «журнал «Русская Мысль» с космодрома под названием «Издательство «Общественная польза» Русского Физического Общества».
Меня иной раз спрашивают: «А ради чего всё это, Родионов? Ради чего всё это твоё юродство?»
Я отвечаю: всё это ради одного «пустяка», - чтобы не оборвалась память о родичах наших; и свеча бы наша не угасла... Во имя Отца и Сына и Святаго духа!
Я просто - иначе - не умею жить. Да и не хочу!
Аминь.

Главный редактор журнала «Русская Мысль» и журнала «ЖРФМ», президент Русского Физического Общества,- Светлейший Князь Российской Империи Владимир Родионов.
Сергиев Посад, 18 мая 2008 год