Хорошо ли жилось в Советском Союзе ?

Ко времени правления последнего, меченого, от былого равенства не осталось и следа. Правящая элита необратимо отделилась от народа — бесчисленное количество привилегий породили желание все большего и большего богатства. В конечном счете под дымкой «перемен», известной нам как «перестройка», представлявшая собой спайку номенклатуры и спец.служб корпоратократия решила интегрироваться «в мировое сообщество». И тогда под шумок «перестройки» была разворована наша страна. Последствие этого — пустые полки магазинов и систем

а талонов — на памяти многих из нас.

Именно при Горбачеве расцвели «жулики и воры», которые выводили украденные народные богатства за рубеж, деньги от продажи которых оседали на их заграничных счетах. И многие из этих людей до сих пор занимают свои места в

органах власти.

Как всегда, для того, чтобы лучше разобраться в исследуемом вопросе, лучше всего обратиться к воспоминаниям современников. Михаил Никифорович Полторанин, бывший Заместитель Председателя Правительства РФ, подробно рассказывает в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса».



Привожу фрагмент из 3-ей главы под названием «Как пилили державу»:

«Начиная со Сталина, поклоны коммунизму приобрели значение ритуала, не больше— обязательного, но несущественного, как восклицание на чих приятеля: «Будь здоров!». Сталин уже не был догматиком и с марксистской теорией обращался вольно, без пиетета. Как вспоминал Милован Джилас, бывший вице-президент Юго­славии, он сказал однажды Иосипу Броз Тито: «Даже при англий­ской монархии возможен социализм».

Национализация жизнеобеспечивающих отраслей экономи­ки и социальная справедливость — вот, на его взгляд, устойчивая база народного государства. Он считал, что, национализировав часть экономики, Рузвельт построил в Америке полусоциализм и вытащил страну из Великой депрессии. Как державник Сталин за­ботился об укреплении государства и создании вокруг него поя­са безопасности, а идеологическое оформление этого процесса шло по инерции ленинских лозунгов. Диктатор сам был непритя­зательным в быту и не давал разгуляться чиновникам: власть не должна выделяться!
Еще меньше был марксистом Никита Хрущев. Но по другим причинам. Марксизм для него был прикрытием собственной не­порядочности. В довоенные годы— он один из самых заметных активистов репрессий. По подсчетам доктора исторических наук М.Качанова, в 1935—1938 годах Хрущев подписал около 160 ты­сяч смертных обвинений в Москве и Киеве («ЛГ» № 48 06 г.) А долж­ность руководителя государства использовал для очистки своего окровавленного мундира, фальсифицируя историю и спекулируя марксистскими постулатами. Он под корень вырубил в стране ча­стный сектор («Коммунизм накормит всех»?), подтолкнул наступ­ление дефицита, но процесс огораживания номенклатуры особы­ми льготами еще сдерживал. Хотя из-за расхождения слова и дела блеск власти стал тускнеть в глазах общества.

Тотальное огораживание и чиновничью вольницу, как я упо­минал, разрешил генсек Брежнев. По натуре своей мещанин, он поднял мещанство в номенклатурной среде до уровня нормы жизни. Мир переживал потребительский бум, глобальная война уже невозможна — взаимное сдерживание ядерным паритетом. Никто не хотел сгорать в атомной топке. Но надо было говорить о природных напастях, чтобы народ не требовал большего. И на­до было зудеть по-прежнему людям о коммунизме — пусть наде­ются, как раньше, на завтра. А при этом надо было обустраивать собственное благополучие. И власть начала жить по своим осо­бым законам, все дальше отдаляясь от общества.

Уже выросло в этой власти новое поколение, которое с мо­локом матери — номенклатуры впитало в себя принцип бытия: Богу — богово, кесарю — кесарево. К черту равенство перед за­коном! Оно тяготилось своим двойственным положением в за­крытой стране: все у него в руках, а за бугор с собой ничего не возьмешь. И тут произошло явление Михаила Сергеевича— все ограничительные загородки для чиновников он срезал либераль­ной пилой. Человека в рамках приличия держат вера или страх. Первого у них не было, а от второго они освобождались. Идейная, да и моральная деградация власти достигла высокого уровня.

Людям из этой власти надоела боязнь потерять статус, а с ним и все блага. Надоело прятать лишние брюлики жен от глаз контролеров. Хотелось роскоши — открытой, наглой. При сохра­нении державы не утянешь лишнего за рубеж — возьмут за шта­ны. Система слежки и контроля отлажена. И надо порушить дер­жаву вместе с этой системой, чтобы в неразберихе сепаратизма и дележа территорий народы СССР еще долго таскали друг друга за волосы. Сразу они не побегут с ледорубами за предавшими их чи­новниками, а потом время покажет.

Только с каким капиталом давать прощальный гудок единству державы? Это главный вопрос и это должно быть тайной из тайн. Трудно определить персональные доли, на которые они рассчи­тывали или которые получили — многие документы уничтожены, а кое-что, очевидно, лежит в тайниках ФСБ. Но и осталось немало следов — по ним видны направления подпольной работы.
Как раз в 89-м началась активная фаза вывоза капитала из нашей страны. Ожили даже те каналы, которые были налажены Комитетом госбезопасности прежде, но по тем или иным причи­нам дремали. Еще в 1969 году решением Политбюро № П111/162 («Особая папка») был создан Международный фонд помощи ле­вым рабочим движениям. Долевой взнос КПСС составил 14 мил­лионов долларов, а годовые взносы ... в пределах 16— 17 миллионов. В 89-м эта сумма почти удвоилась. Дополнительно валюта шла по адресным назначениям — якобы на покупки типо­графий, телеоборудования, спецтехники для товарищей по идео­логическим битвам. Битв уже не было, товарищи, преданные пе­рестройкой, сложили оружие, а деньги шли. Куда? Отчетов КГБ не представлял и даже шутил иногда по этому поводу.
Ирландской республиканской армии (ИРА) было выделено не­сколько миллионов долларов. Договорились, что спустят контей­нер с ними на плотике в назначенном месте, когда советское суд­но будет проходить у берегов Великобритании. Ирландцы ждали, корабль прошел, но никакого плотика не было. «Ищите лучше!» — ответили им из КГБ на запрос. Наверно, до сих пор ищут, а деньги превратились где-нибудь в виллу на Лазурном берегу.

По отработанной схеме сливал за рубеж богатство страны и Совмин. Вот он распорядился выдать Госбанку СССР 50 тонн чис­того золота. Гохран передал это золото Госбанку, а через трое су­ток возвратил в Совмин экземпляр его распоряжения. Все, следы вроде бы замели. Госбанк передал это золото во Внешэкономбанк СССР. Безо всяких сопроводиловок (опять для того, чтобы не на­следить). Курьеры с мандатами КГБ вывезли золото за рубеж и положили в хранилища совзагранбанков-филиалов Внешэкономбан­ка — в Лондоне, Париже, Женеве и Сингапуре. Официальная «кры­ша» операции — закупка продуктов питания для тех же шахтеров. Но в страну вернулось несколько мелких партий туалетного мыла.

А где же наше золото высочайшей пробы? Тю-тю! Оно уже продано ювелирным фирмам, а деньги положены на анонимные счета определенных людей. Тех людей, которые морочили нам го­ловы о светлом будущем советского человека, а кое-кто морочит и сегодня. Счета находились под контролем у ЦРУ, и справки по ним контора давала только своему президенту. А уже президент США с этими справками на руках продавливал интересы своей им­перии и подлинных хозяев ее и всего мира — Нью-Йоркской фи­нансовой камарильи. В начале сентября 90-го супербанкир Лео­польд Ротшильд обратился к Горбачеву с «личным и конфиденци­альным» посланием из Лондона, где якобы сожалел об ухудшении советской экономики. И откровенно косил под дурачка, предла­гая раздеться догола: их «банкам требуется больше информации о золотом запасе Советского Союза и о масштабах его использо­вания в последнее время». Хотя на Западе и без того многое зна­ли. Как меня просветили специалисты, по описанной мной схеме с 89-го по 91-й ушло из страны около двух тысяч тонн золота.

Кто не помнит пустые магазины той поры, которые вроде бы должны были трещать от изобилия за проданный драгметалл! А рыжковский Совмин уже шел дальше. Совсекретным распоря­жением («Особая папка») он установил специальный (не для всех) курс валюты: одним продавать доллар за 6 рублей 26 копеек, а управделами ЦК — за 62 копейки. Эмиссия позволяла дельцам от власти брать рубли в Госбанке без счета и обменивать на валюту. Миллиарды долларов ушли за границу, а вместо них в подвалы Гохрана свалили советские «фантики».

Это позволило управделами ЦК Николаю Кручине начать масштабное освоение зарубежной целины. Из его совсекрет­ной записки в Политбюро «О развитии хозяйственно-экономиче­ского сотрудничества КПСС» (на ней резолюция: «Согласиться» и визы всего руководства, начиная с А.Яковлева) видно: создают­ся совместные акционерные общества с австрийцами, киприота­ми, поляками, финнами. С английскими фирмами будет использо­ван лом цветных и черных металлов с территории советских во­инских частей (какой там лом — вооружение?), расположенных в Польше и Венгрии. Даже к Нью-Йорку тянулась рука управляюще­го делами ЦК.

Он вовсю пахал по заданию партийно-кэгэбистского руково­дства и на это партийно-кэгэбистское руководство. И мне очень жаль моего старого знакомого Николая Ефимовича Кручину: не­благодарные товарищи в августе 91-го сбросили его из окошка квартиры , замаскировав преступление под самоубийство. Он не мог это сделать, но мог кое-что рассказать, поскольку был по-си­бирски человеком открытым.»

Надеюсь, слова Михаила Никифоровича для кого-то стали глотком свежего воздуха.

Правда, я сомневаюсь что 2000 тонн золота в 1989 году были в золотом запасе СССР.