Эпоха правления Сталина

А.Н. Яковлев

Уже неоднократно ставился вопрос – не слишком ли торопится руководство России со своими покаяниями перед поляками за Катынь. А точнее говоря, безусловным признанием нацистско-польской (без всякого желания обидеть поляков. Просто хронологически выходит именно так: в 1943 году с заявлением выступают нацисты, а поляки затем его подхватывают и развивают) версии трагедии в Катыни.

Согласно этой версии, как известно, по сталинскому приказу НКВД весной 1940 года расстрелял в окрестностях смоленской Катыни 21 тысячу польских офицеров. Причем, очевидно, для особого коварства, расстрелял из немецких «вальтеров». Своих доморощенных «врагов народа» НКВД расстреливал из наганов, мол, и так сойдет. Причем почему-то руки польским офицерам были связаны немецким шпагатом, в СССР не производившимся. Очевидно, лично Берия, «по блату», как для иностранцев, выделил для поляков шпагат из наркомовских фондов – все же иностранцы, не своя родная контра недобитая…

Такие нестыковки и поляки, и прочие западные авторы, почти стопроцентно принявшие нацистско-польскую версию, и наши отечественные либералы объясняют очень невнятно. Типа, коварные Сталин и Берия уже в марте 1940 года знали, что будет война, немцы уйдут далеко за Смоленск. И только осенью 1943 года их со скрипом понемногу попрут обратно.

Как может видеть читатель, вопросов, в любом случае, возникает немало, и оснований принимать безусловную вину за те давние расстрелы, которые непонятно кто еще и совершил, руководству России совсем не стоило.

Не так давно КМ.RU уже печатал обращение Виктора Илюхина к Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву, в котором Илюхин достаточно убедительно доказывал сомнительность нацистско-польской версии катынских событий. Более того, занимая высокую должность старшего помощника Генерального прокурора СССР, он был свидетелем того, как в 1989–90 гг. на скорую руку собирались «материалы», на основе которых Михаил Горбачев впервые извинялся перед поляками за Катынь.

Сейчас нашлись и новые свидетельства непричастности советских руководителей и органов госбезопасности к данной трагедии. Как сообщает сайт Движения за возрождение общественной науки, известный российский военный историк, доктор исторических наук А.Н. Колесник передал в редакцию «Правды о Катыни» посвященные Катынскому делу выдержки из стенограмм его личных бесед с бывшим членом Политбюро ЦК ВКП (б) Лазарем Моисеевичем Кагановичем.

Всего за период с 1985го по 1991 год у А.Н.Колесника состоялись шесть бесед с Кагановичем на различные исторические темы. К сожалению, опубликовать стенограммы этих бесед без значительных купюр и редактирования не представляется возможным. В первую очередь по цензурным соображениям, «поскольку прямая речь Л.М.Кагановича изобилует ненормативной лексикой, характеризующей его отношение к руководству гитлеровской Германии, правящим кругам буржуазной Польши и лидерам горбачевской «перестройки», в частности, персонально к А.Н.Яковлеву».

Зато даты бесед и их содержание, без сомнения, являются документальным материалом. Ведь Каганович оставался под наблюдением КГБ, все даты разговоров и их содержание неукоснительно записывалось. Более того, фотографировались (с указанием времени) все, вступающие с ним в контакт.

Беседа о «катынском деле», в которой Каганович впервые сообщил информацию о точном количестве граждан бывшей Польши, действительно расстрелянных на территории СССР за период с ноября 1939-го по июль 1941 года, состоялась 6 ноября 1985 года в Москве на его квартире по адресу: Фрунзенская набережная, д. 50 и длилась 2 часа 40 минут — с 18:40 до 21:20. При беседе присутствовала дочь Лазаря Михайловича Майя Лазаревна, которая стенографировала всё сказанное.

Впрочем, как выяснилось, стенографировала не она одна. Позднее Колеснику позвонил оперативный сотрудник КГБ капитан Рязанов, тайно проводивший запись беседы, и в категорической форме обязал историка не разглашать сообщенную ему информацию

Итак, тогда Каганович сообщил Колеснику, что весной 1940 года руководством СССР было принято вынужденное, «очень трудное и тяжело давшееся», но, по словам Л.М.Кагановича, «абсолютно необходимое в той сложной политической обстановке решение» о расстреле 3.196 преступников из числа граждан бывшей Польши. Согласно свидетельству Кагановича, в основном были приговорены к расстрелу польские военные преступники, причастные к массовому уничтожению в 1920–21 гг. пленных советских красноармейцев, и сотрудники польских карательных органов, замазанные преступлениями против СССР и польского рабочего движения в 1920-е — 1930-е гг. Кроме них, были также расстреляны уголовники из числа польских военнопленных, совершившие на территории СССР тяжкие общеуголовные преступления уже после своего интернирования в сентябре-октябре 1939 года — групповые изнасилования, разбойные нападения, убийства и т. д.

Любопытно, что в 1986 году в телефонном разговоре с Колесником количество расстрелянных в 1939–41 гг. в Советском Союзе польских граждан в- «около трёх тысяч человек» — оценил и бывший председатель Совета Народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов. Кроме того, точную цифру «3.196» расстрелянных польских граждан в личной беседе с А.Н.Колесником уверенно подтвердил также бывший нарком по строительству СССР С.З.Гинзбург.

Содержанием бесед А.Н.Колесника с Л.М.Кагановичем очень настойчиво интересовался член Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлев, проявляя при этом сильное беспокойство относительно возможного ввода свидетельства Кагановича о «катынском деле» в научный оборот. В конце 1989 года, накануне своего выступления на II Съезде народных депутатов, А.Н.Яковлев через А.Н.Колесника передал Л.М.Кагановичу перечень вопросов по «катынскому делу» с предложением записать его ответы на них на магнитофон. Однако Каганович пришел к выводу, что Яковлев, получив записи с его ответами на вопросы, произведет манипуляции с записями, исказит их смысл, и отказался отвечать по магнитофону. Он выразил готовность, несмотря на преклонный возраст, самолично выступить перед делегатами съезда, на что уже не могло пойти руководство съезда.

Особую нервозность у Яковлева и его окружения вызывала перспектива обнародования точной цифры расстрелянных в 1939–41 гг. польских граждан — 3.196 человек — и истинных причин их расстрела. Яковлев предложил Колеснику «забыть» о данных Кагановича взамен на приличную должность, по выбору. После ряда подобных предложений и последующих отказов в 1993 году Колесника уволили из Института военной истории. Как видим, история эта выглядит вполне правдоподобно.

Можно вспомнить еще своими глазами читанное в начале 90-х годов публикации протокола допроса отставного генерала КГБ Токарева. В 1940 году он был начальником УНКВД по Калининской области, где якобы в поселке Медном спрятал шесть тысяч трупов расстрелянных поляков. По ходу чтения складывалось впечатление, что престарелому генералу заранее дали «установку», в чем ему признаваться – но, толи он решил довести ситуацию до полного абсурда, то ли откровенно издевался над молодым следователем из Главной военной прокуратуры.

История звучала примерно так: весной 1940 года в Калинин (нынешнюю Тверь) приехал сам начальник комендантской службы НКВД, отвечающей за исполнение смертных приговоров — генерал Василий Блохин. С ним несколько подручных и чемодан с иностранными пистолетами. Московские гости сразу отодвинули калининских чекистов от своей работы. Да и, фактически, выперли из помещения родного управления. Обрядившись в фартуки и краги, они днем и ночью выводили поляков из камер, сверяли личности и расстреливали. Пальба шла круглосуточно, а пороховые газы заволокли весь квартал, прилегающий к зданию управления. Но московские чекисты только выбрасывали перегревшиеся пистолеты, без перерывов на сон и пищу. И продолжали свою кровавую работу – по двести человек в сутки, заверял Токарев. Так они за месяц шесть тысяч перестреляли. При этом, правда, и сами с ума посходили (действительно, есть от чего!), и тоже все вместе с Блохиным застрелились.

Подобный бред, конечно, в «перестройку» можно было и напечатать, но более или менее тщательное разбирательство камня на камне не оставляет от описанного «ужастика». Даже осмотр плана здания бывшего Калининского УНКВД демонстрирует невозможность проведения в его стенах столь масштабного мероприятия. И про окутанный пороховыми газами квартал никто в Твери не помнит (свидетелей, видимо, тоже расстреляли). Не говоря уж о том, что генерал Василий Блохин находился на своем посту вплоть до марта 1953 года. И даже после этого не застрелился, а умер почетным пенсионером (правда, после расстрела Берии и его лишили генеральского звания).

Вот, похоже, на подобных «ужастиках» и строится вся та «правда о Катыни», в которой скоропалительно покаялось перед поляками руководство нашей страны.

Справка KM.RU

«Польские войска взяли в плен более 146 тыс. человек, содержание которых в Польше было очень далеко от каких-либо гуманитарных стандартов. Широко было распространено ограбление пленных, издевательство над пленными, использование их на тяжелых работах, содержание впроголодь. Все это привело к тому, что около 60 тыс. советских военнопленных умерли в польских лагерях. К 21 ноября 1921 г. из Польши вернулись 75 699 бывших военнопленных. Польских пленных в Советской России к концу 1920 года было около 60 тыс. человек, их содержание не преследовало цели уничтожить или унизить их. Наоборот, подавляющее большинство пленных рассматривалось как «братья по классу», и какие-либо репрессии в отношении них были просто немыслимы».
Профессор Михаил Мельтюхов. «Советско-польские войны».

Ох, не хотел я обращаться к теме Катыни… Ведь после исследований Юрия Мухина («Антироссийская подлость», «Катынский детектив», фильм «Катынская подлость» и др.) тёмных пятен в этой грязной истории осталось очень мало. Но выступление Владимира Владимировича Путина на пресс-конференции после траурных мероприятий в Катыни 7 апреля 2010 года не оставило мне шансов остаться в стороне от этой темы.

Что же такого удивительного сказал российский премьер?

Чтобы меня не заподозрили в предвзятости, цитирую по одному из самых «оранжевых», на мой взгляд, СМИ Украины – сайту «Корреспондент»:

"Я к стыду своему не знал, что в 20-м году военной операцией в советско-польской войне, в советско-польском тогда конфликте, руководил лично Сталин. Я этого даже не знал. И тогда, как известно, Красная Армия потерпела поражение. В плен было взято довольно много красноармейцев. По последним данным, от голода, от болезней в плену польском умерли 32 тысячи", — сказал Путин на пресс-конференции после траурных мероприятий в Катыни и переговоров с польским премьером.
Он отметил, что Иосиф Сталин, возможно, чувствовал за это личную ответственность, поэтому отомстил расстрелом поляков в Катыни. "Полагаю, повторяю, это лично мое мнение, что Сталин чувствовал свою личную ответственность за эту трагедию. И, во-вторых, совершил этот расстрел, исходя из чувства мести", — сказал российский премьер, добавив, что от этого "преступные деяния не перестают быть преступными".

"Может быть, это что-то может объяснить, мы не знаем. В документах этого нет", — подчеркнул Путин, уточнив, что все документы по Катыни открыты.

Он также задался вопросом, почему часть людей сослали в Сибирь, а часть расстреляли. "Там нет никакой правды, которая скрыта. Вопрос, конечно, почему часть людей сослали в Сибирь, а часть взяли и расстреляли? Нет этому рационального объяснения, и в документах этого нет. Не понятно, зачем это было сделано, почему совершены эти преступления, с какой целью. Нет никакого объяснения, и ни одного намека на это нет", — констатировал Путин.
http://korrespondent.net/russia/1064467/

Теперь постараемся осмыслить, что сказал бывшее первое, а ныне второе лицо России, правоприемницы СССР:

1. Все документы по Катыни открыты.
2. Лично Путин считает, что Сталин мстил полякам за 1920 год (за своих боевых товарищей, истребленных в польском плену).
3. Бывшее первое лицо России (правоприемницы СССР) не понимает логики и рационализма в действиях бывших первых лиц СССР.

Возражения по поводу того, что именно это сказал Путин есть? Думаю, нет.
Позиция Путина по этому вопросу, на мой взгляд, ясна. Тем более во время тех же мероприятий он призвал поляков «прекратить вечное сведение счётов»:

"Именно такой — совместный путь к осмыслению национальной памяти и исторических ран способен нам помочь избежать тупика непонимания и вечного сведения счетов, примитивных трактовок с делением народов на правых и виноватых, как это стремятся иногда делать нечистоплотные политиканы…"

Путин пытался помочь сохранить полякам лицо и с честью выйти из этой грязной истории, просил их «угомониться» и лучше всего забыть об этой теме, т.к. в противном случае, при объективном расследовании, отношения России с Польшей, да и со всей Европой будут безнадёжно испорчены – ведь придётся признать, что вот уже почти 70 лет Польша – пособник фашистской Германии в пропагандистской войне. А Путину это вдвойне неприятно, т.к. его предшественник на посту Президента России, чьим приемником он стал – тоже «замазан» в этом грязном деле. Ради этого, Владимир Владимирович пошёл на огромную жертву – подсластил полякам пилюлю своим «личным мнением» о «мести» (заметьте, не как официального лица России!). Надо отдать должное его дипломатичности и мужеству.

Для меня же очень интересным кажется третий тезис из выступления Путина.

НЕ может ПЕРВОЕ (пусть и бывшее) лицо государства при полностью открытых документах НЕ ПОНИМАТЬ логики и рационализма в действиях своих предшественников!!!

Тем более, что эти предшественники отсутствием таковых не страдали.

И здесь очень важный момент – Путин, судя по изложенному им фактажу, не понимает логики и рационализма в действиях тогдашних руководителей СССР, если исходить из нацистско-польской версии событий, о советской версии он не упоминает вообще («нацистско-польская» — это не оскорбление поляков, а всего лишь констатация факта: нацисты первые выдвинули версию расстрела поляков большевиками, а поляки её «творчески» дополнили и утвердили).

Логике и рационализму в этом мире не поддаются две вещи – РЕЛИГИЯ (ВЕРА) и БРЕД.
Конечно, в современной Польше «катынский детектив» в нацистско-польском изложении приобретает черты религии, и Анджей Вайда – пророк её. Но мы, как люди менее религиозные, чем поляки, можем констатировать, что это всего лишь БРЕД.
За конкретными и полными доказательствами глубокой ущербности версии катынских событий, на которую чуть ли не молятся поляки, я отсылаю читателей к исследованиям Юрия Мухина – он наиболее полно осветил этот вопрос и лучше его это вряд ли сделаешь.
Я просто приведу пару умственных упражнений для людей, не растерявших способность мыслить. Одно из них – логическое, другое – фактическое, подтверждающее выводы первого.

Подозреваемых в преступлении два – Сталин и Гитлер.

Представим, что мы нашли совершенно независимого следователя, снабдив его всем массивом информации о событиях в Катыни, чтобы он нам дал ответ на вопрос – кто преступник? Скажем, какого-нибудь, римского патриция.
Как истинный римлянин, патриций сразу задаст вопрос «Кому выгодно?»

Все озвученные историками версии «мотивов» Сталина сводятся всего к ДВУМ (с разными вариациями):

1. Месть за 1920 год.
2. Уничтожение храбрейших и умнейших поляков, элиты польского народа, которая не хотела служить Сталину и была для него опасна.

А теперь мотивы Гитлера:

1. Раскол Антигитлеровской коалиции (чуть не произошёл!).
2. Раскол между советскими партизанами и АК.
3. Деморализация армии Андерса.
4. Деморализация Войска Польского.
5. Запугивание собственных солдат советским пленом.
6. Еврейский погром в Варшавском гетто.
7. Объединение Европы перед коммуно-еврейской угрозой.
8. Уничтожение храбрейших и умнейших поляков, элиты польского народа, которая не хотела служить Гитлеру, и была для него опасна.

Если не все мотивы Гитлера упомянул, не обессудьте…
Чьи мотивы показались бы следователю более весомыми??? Причём один из мотивов у обоих подозреваемых совпадает и у Сталина остаётся ОДИН ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ, но такой ущербный мотив – «месть»!
А вот очень интересный документ, которого почему-то никогда не публикуют в «катынских хрониках», не нашёл я его даже у Мухина:

Спецсообщение Л.П. Берии — И.В. Сталину о военнопленных поляках и чехах

02.11.1940
№ 4713/б

Сов. секретно
ЦК ВКП(б) товарищу СТАЛИНУ

Во исполнение Ваших указаний о военнопленных поляках и чехах нами проделано следующее:
1. В лагерях НКВД СССР в настоящее время содержится военнопленных поляков 18 297 человек, в том числе: генералов — 2, полковников и подполковников — 39, майоров и капитанов — 222, поручиков и подпоручиков — 691, младшего комсостава — 4022, рядовых — 13 321.
Из 18 297 человек 11 998 являются жителями территории, отошедшей к Германии.
Военнопленных, интернированных в Литве и Латвии и вывезенных в лагеря НКВД СССР, насчитывается 3303 человека.
Подавляющая часть остальных военнопленных, за исключением комсостава, занята на работах по строительству шоссейных и железных дорог.
Кроме того, во Внутренней тюрьме НКВД СССР находятся 22 офицера бывшей польской армии, арестованных органами НКВД как участники различных антисоветских организаций, действовавших на территории западных областей Украины и Белоруссии.
В результате проведенной нами фильтрации путем ознакомления с учетными и следственными делами, а также непосредственного опроса было отобрано 24 бывших польских офицера, в том числе: генералов — 3, полковников — 1, подполковников — 8, майоров и капитанов — 6, поручиков и подпоручиков — 6.
2. Со всеми отобранными был проведен ряд бесед, в результате которых установлено:
а) все они крайне враждебно относятся к немцам, считают неизбежным в будущем военное столкновение между СССР и Германией и выражают желание участвовать в предстоящей, по их мнению, советско-германской войне на стороне Советского Союза;
б) часть из них выражает убежденность, что судьбу Польши и возрождение ее как национального государства может решить только Советский Союз, на который они и возлагают свои надежды; другая часть (главным образом из числа поляков, интернированных в Литве) все еще надеется на победу англичан, которые, по их мнению, помогут восстановлению Польши;
в) большинство считает себя свободными от каких-либо обязательств в отношении так называемого «правительства» СИКОРСКОГО, часть же заявляет, что участвовать в войне с Германией на стороне СССР они могут лишь в том случае, если это будет в той или иной форме санкционировано «правительством» СИКОРСКОГО. Младшие офицеры заявляют, что они будут действовать в соответствии с приказами, полученными от какого-либо польского генерала.
3. Конкретно следует остановиться на позициях следующих отдельных лиц:
а) генерал ЯНУШАЙТИС заявил, что он может взять на себя руководство польскими частями, если таковые будут организованы на территории Советского Союза для борьбы с Германией, безотносительно к установкам в этом вопросе «правительства» СИКОРСКОГО. Однако считает целесообразным наметить специальную политическую платформу с изложением будущей судьбы Польши и одновременно с этим, как он выразился, «смягчить климат» для поляков, проживающих в западных областях Украины и Белоруссии;
КАТЫНСКИЙ БРЕД И "НЕПРАВИЛЬНЫЕ ПОЛЯКИ" БЕРИИб) генерал БОРУТ-СПЕХОВИЧ заявил, что он может предпринять те или иные шаги только по указанию «правительства» СИКОРСКОГО, которое, по его мнению, представляет интересы польского народа;
в) генерал ПРЖЕЗДЕЦКИЙ сделал заявление, аналогичное заявлению БОРУТ-СПЕХОВИЧА;
г) несколько полковников и подполковников (БЕРЛИНГ, БУКОЕМСКИЙ, ГОРЧИНСКИЙ, ТЫШИНСКИЙ) заявили, что они всецело передают себя в распоряжение Советской власти и что с большой охотой возьмут на себя организацию и руководство какими-либо военными соединениями из числа военнопленных поляков, предназначенными для борьбы с Германией в интересах создания Польши как национального государства. Будущая Польша мыслится ими как тесно связанная той или иной формой с Советским Союзом.
4. Для прощупывания настроений остальной массы военнопленных, содержащихся в лагерях НКВД, на места были посланы бригады оперативных работников НКВД СССР с соответствующими заданиями.
В результате проведенной работы установлено, что подавляющее большинство военнопленных безусловно может быть использовано для организации польской военной части.
Для этой цели нам представляется целесообразным:
Не отказываясь от мысли использовать в качестве руководителей польской военной части генералов ЯНУШАЙТИСА и БОРУТА-СПЕХОВИЧА, имена которых могут привлечь определенные круги бывших польских военных, поручить организацию на первое время дивизии упомянутой выше группе полковников и подполковников (справки на них прилагаются), которые производят впечатление толковых, знающих военное дело, правильно политически мыслящих и искренних людей.
Этой группе следует предоставить возможность переговорить в конспиративной форме со своими единомышленниками в лагерях для военнопленных поляков и отобрать кадровый состав будущей дивизии.
После того как кадровый состав будет подобран, следует в одном из совхозов на юго-востоке СССР организовать штаб и место занятий дивизии. Совместно со специально выделенными работниками штаба РККА составляется план формирования дивизии, решается вопрос о характере дивизии (танковая, моторизованная, стрелковая) и обеспечивается ее материально-техническое снабжение.
Одновременно с этим в лагерях для военнопленных поляков среди рядовых и младшего комсостава органами НКВД должна вестись соответствующая работа по вербовке людей в дивизию.
По мере вербовки и окончания проверки вербуемых последние партиями направляются к месту расположения штаба дивизии, где с ними проводятся соответствующие занятия.
Организация дивизии и подготовка ее проводятся под руководством Генштаба РККА. При дивизии организуется Особое отделение НКВД СССР с задачами обеспечения внутреннего освещения личного состава дивизии.
5. Что касается военнопленных чехов, то их в лагере НКВД насчитывается 577 человек (501 чех и 76 словаков), в том числе: штабных капитанов и капитанов — 8 человек, младших офицеров — 39, младшего комсостава — 176 человек и рядовых 354.
В процессе бесед с отобранными из их числа 13-ю офицерами установлено, что все они считают своим исконным врагом Германию и хотят драться с ней за восстановление Чехословацкого государства. Себя они рассматривают как военнообязанных чешской армии, своим вождем считают БЕНЕША и в случае, если на территории Советского Союза будут организованы какие-либо чешские военные части, вступят в них по приказу БЕНЕША или, как минимум, своего командира полковника СВОБОДА, ныне находящегося за границей. СВОБОДА нами из-за границы вызван.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. БЕРИЯ

АП РФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 413. Л. 152—157. Подлинник. Машинопись.

Обратите внимание на ДАТУ! Берия не мог «втирать очки» Сталину, т.к. подобная информация очень легко проверялась при надобности из других источников и Сталин, в отличие от Гитлера очень щепетильно подходил к таким вопросам, жестоко наказывая даже за более мелкие нарушения исполнительской дисциплины.

Уже ПОЛГОДА прошло после «катынских расстрелов», а у Берии – полно поляков! Может это какие-то «неправильные» поляки, которым не нужно мстить за 1920 год, и не нужно уничтожать как «элиту»?

Да нет, самые обыкновенные, – из более чем 18 тысяч удалось склонить к сотрудничеству с СССР только 24-х!!!
Оба «мотива» Сталина «умножаются на ноль»! Действительно, нормальному человеку трудно понять, почему одних полякам отомстили, а другим, таким же – нет. Или каковы были критерии «элитности» и «опасности», чтобы получить пулю в затылок…

P.S. Когда материал готовился к публикации, пришло сообщение, что 10 апреля 2010 года под Смоленском (!) в авиакатастрофе погибла вся польская политическая элита. Знак-то какой! Чудны дела твои, Господи! Надеюсь теперь всё всем ясно…

Евгений Петрович Резонтов

Отрывок из работы
Михаил Александров
Внешнеполитическая доктрина Сталина
Сталин и война с Польшей.
В 1920 году Сталин оказался в оппозиции к Ленину и по другому важному вопросу. Речь идет о войне с Польшей. 25 апреля польские войска под командованием Пилсудского вторглись в пределы Советского государства. Оценивая в конце мая перспективы польской кампании, Сталин писал в "Правде":
"... Тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение - "чувство отчизны", передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск. Конечно, тыл Польши не однороден ... в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства"(Сталин И.В. Сочинения. Т.4. С.323-324.)
В этой цитате поражает не столько правильная оценка Сталиным хода будущей войны, сколько неординарность его подхода к проблеме соотношения классового и национального. Похоже, уже тогда он пришел к выводу о том, что национальный фактор является гораздо более сильным, более весомым, чем классовый. Данный вывод может показаться вполне естественным для человека не связанного с марксизмом. Но в рамках марксистской теории это было явной ересью, поскольку в марксизме преобладающее влияние классового над национальным является аксиомой. Было это аксиомой и для Ленина. Именно на ней строил он свою концепцию пролетарского интернационализма. Сталин понимал, что вступил на опасную тропу. Поэтому он вынужден был сделать словесный реверанс марксизму, заметив вскользь, что "классовые конфликты" в Польше не достигли, еще, якобы, необходимой силы. Но испытывая явный скептицизм по поводу "интернационализма" поляков, он хотел предупредить красноармейцев, чтобы они не очень рассчитывали на классовую солидарность и революционный взрыв в Польше, когда туда войдут советские войска.
Давая оценку политической философии Сталина, совершенно необходимо всегда сопоставлять его слова с конкретными делами. Только это позволяет понять, где лежали его истинные предпочтения, а что было простой данью официальной доктрине. Польский эпизод не является исключением. Не вызывает сомнения, что тогда практические действия Сталина четко соответствовали его взглядам. Выступая в Харькове в конце июля, он, например, назвал "неуместными" разговоры о "марше на Варшаву" и подчеркнул, что это "совершенно не соответствует ни политике Советского правительства, ни состоянию сил противника на фронте" (Там же. С.329-334.)
Между тем, наступление продолжалось и в июле войска Красной Армии вступили на территорию Польши. Чувствуя, что терпят поражение, поляки обратились за помощью к Антанте. 11 июля министр иностранных дел Англии лорд Керзон по поручению Верховного совета Антанты направил Советскому правительству ноту, в которой потребовал остановить наступление на "линии Керзона"("Линия Керзона" была установлена Антантой в декабре 1919 г. как восточная граница Польши. В основном соответствовала этнографическому принципу проживания польского, украинского и белорусского населения.). В очередной статье, опубликованной 11 июля Сталин вновь предостерег против "марша на Варшаву". Ленин, однако, имел иное мнение. Он хотел, выражаясь его словами, "прощупать Европу штыками Красной Армии". Позиция Сталина не была принята во внимание. Наступление было продолжено. Характерно, что впоследствии Ленин был вынужден признать свою ошибку. "При нашем наступлении, слишком быстром продвижении, почти что до Варшавы, несомненно, была сделана ошибка", - отмечал он позднее.( Ленин В.И. Сочинения, 5 изд. Т.43. С.11.)
Существо этой ошибки заключалось, главным образом, в недооценке национального фактора, в попытке рассматривать его как нечто подчиненное, производное от классового фактора, а не наоборот, как это делал Сталин. Результаты просчета не заставили себя долго ждать. 24 июля в Польше было создано национальное правительство из всех партий, включая социалистов. Коммунисты со всеобщего одобрения подверглись репрессиям. Была развернута мощная патриотическая агитация под флагом отпора "русскому империализму". За короткий срок был проведен набор дополнительного числа резервистов. Быстро отреагировала и Антанта. Польше была оказана массированная материальная помощь, прежде всего, вооружением и боевой техникой. Для осуществления этой помощи 25 июля в Варшаву прибыла англо-французская военная миссия. В качестве главного военного советника был назначен французский генерал Вейган. В результате всех этих мероприятий Польше удалось создать в добавление к двум уже существующим еще один полнокровный фронт. Это и предрешило поражение российских войск.
Каковы же были действия Сталина в создавшейся обстановке? Будучи не согласным с решением Ленина, но не имея возможности выступить против него открыто, он прибегнул к своей традиционной тактике. Поскольку Сталин являлся членом Военного совета Юго-Западного фронта, у него были широкие возможности для того, чтобы оказать влияние на конечный результат кампании. 22 июля он вместе с командующим фронтом Егоровым обратился к главкому Каменеву с предложением перенести центр тяжести главного удара Юго-Западного фронта в направлении Львова. Это обосновывалось необходимостью освобождения Восточной Галиции - района с преобладанием украинского населения, а также ссылкой на бытовавшее тогда мнение о том, что для взятия Варшавы у Западного фронта и так достаточно сил. Каменев, который в известной мере разделял эту последнюю точку зрения, поддался на уловку и согласился со сталинским предложением.
Совершенно очевидно, что Сталин делал ставку на национальный фактор. Предполагая, что революция в Польше не начнется и оттуда все равно рано или поздно придется уходить, он, видимо, рассчитывал, что неприязнь к полякам со стороны населения Галиции позволит отторгнуть эту территорию от Польши и включить ее в сферу российского влияния. Возможно, у Сталина был и второй мотив, не противоречащий первому. Взятие Варшавы и дальнейшее наступление на Запад могли вызвать острый международный кризис и открытое военное вмешательство Англии и Франции на стороне Польши. Последствия такого поворота событий для России могли оказаться катастрофическими. Поэтому Сталин стремился ослабить ударную силу российских войск в западном направлении и замедлить дальнейшее продвижение армий Тухачевского. На этом фоне вполне логичным выглядит отказ Сталина подчиниться директиве Каменева от 13 августа о передаче 12-ой Армии и 1-ой Конной Армии в состав Западного фронта. Лишь 20 августа Сталин согласился уступить нажиму Центра. Но было уже поздно. Западный фронт откатывался назад.
Высказываются разные мнения насчет того, как могли бы развиваться события, если бы Сталин сразу же подчинился директиве Каменева. Сейчас по этому поводу можно строить только догадки. Но ясно одно: никакой революции ни в Польше, ни в Германии не произошло бы. Отступать все равно пришлось бы. И было бы намного лучше, если бы с самого начала было принято разумное решение остановиться на "линии Керзона", как это и предлагал Сталин.