ДТП в Москве

…Вот уже длительное время Америка принимает у себя около МИЛЛИОНА (!) иммигрантов в год.
И некоторые всерьез забили тревогу по поводу гибели американской культуры и американских ценностей, которые, как уверены они, неминуемо растворятся под натиском иммигрантов.

На протяжении двенадцати лет я имел удовольствие жить и работать в Сан-Франциско, самом красивом, но и самом азиатском городе Соединенных Штатов.
Во всяком случае, белое население там не дотягивает и до половины. А вот азиаты, главным образом китайцы, составляют треть жителей города, что, конечно же, бросается в глаза. Ну и что из этого следует, чем же таким неотвратимым этот город отличается от остальной страны? Прежде всего, числом китайских ресторанов на душу населения, которые с удовольствием посещают белые люди. Также, конечно, и наличием знаменитого Чайна-тауна, одной из самых ярких туристических достопримечательностей города. Попадая туда, вы словно ныряете в другое пространство – пространство китайской архитектуры и образа жизни.

Именно в Чайна-тауне оседают многие иммигранты из Гонконга и Китая.
Родной язык, привычная пища, привычный уклад – все это психологическая защита, совершенно необходимая в чужой культуре. Наиболее энергичные понемногу осваиваются и покидают эту гавань, другие остаются в ней навсегда. Но вот их дети, получив американское образование, обычно расстаются с Чайна-тауном навсегда, выходя в большую жизнь уже американцами, хотя при этом в немалой мере остаются верными своей культуре. Не удивительно, что и в городском руководстве, и в бизнесе и повсюду в Сан-Франциско вы увидите больше лиц с раскосыми глазами, чем это обычно бывает.

Мешало мне это?
Поначалу казалось странным – все-таки я приехал в Америку, а не в Гонконг. Несколько напрягала китайская речь, на высоких тонах, более громкая, чем у европейцев. Да и поведение китайцев мне показалось менее дружественным или вежливым, чем это принято в Америке. Потом привык, как давно уже привыкли белые жители Сан-Франциско, хотя мне и приходилось слышать от них сетования о пристрастии азиатов к землячеству.
Но с другой стороны, если вы общаетесь с китайцами за пределами Чайна-тауна, допустим, в банке или в горсовете, они выполняют свою работу, как и все другие, может быть даже с большим тщанием. Говорят на таком же английском языке, некоторые, правда, с акцентом.

И во всей своей жизни соблюдают те же законы, что и вся остальная страна.
Как сказала мне в интервью директриса китайской школы, Америка замечательна тем, что здесь можно говорить с акцентом, можно выглядеть иначе, но при этом чувствовать себя гражданином этой страны, потому что людей объединяет не цвет кожи, не их похожесть, а ценности, которые они разделяют – это и есть стержень Америки. Сама она перебралась в США из Гонконга лет 15 назад перед тем, как тот отошел Китаю.

Вне всякого сомнения, в культурном отношении китайцы существенно изменили лицо Сан-Франциско, самого любимого американцами и, на мой взгляд, самого красивого города Соединенных Штатов.
Даже за годы, которые я провел там, город заметно стал более китайским. Не могу сказать, чтобы кто-то бил по этому поводу особую тревогу, но и большой радости я у белых жителей тоже не замечал. Но вместе с тем, я помню, как мэр города, выступая по какому-то событию, особо отмечал вклад американцев китайского происхождения в развитие финансов, бизнеса и коммерции Сан-Франциско.

Но должен сказать, что, приезжая в Америку, иммигранты селятся по-разному.
Китайцы обычно жмутся друг к другу, образуя большие и малые анклавы. Приезжие из Индии и Европы – без лишних слов направляются туда, пусть и в полном одиночестве, где есть работа. Поэтому в большинстве американских городов этническая демография более или менее отражает общую картину по стране, а межрасовые отношения никак не стоят на повестке дня. Однако объективности ради я намерено провожу вас по некоторым из самых болевых точек, и поэтому сейчас мы отправляемся на другой конец страны – во Флориду. Мне довелось снимать в городе, который пошел еще дальше Сан-Франциско, практически полностью сменив свою национальную идентификацию.

Это – Майами.
Полвека назад это был довольно-таки захолустный городишко с теплыми зимами и прекрасными пляжами, которые постепенно осваивали пенсионеры из северных штатов. Так было до тех пор, пока набравшийся марксистских идей Фидель не вышвырнул с Кубы самых деятельных, самых способных, самых предприимчивых и состоятельных, и стал строить социализм. Америка же, понятное дело, с готовностью дала беженцам приют, ласку и огромное количество льгот – тогда это был вопрос остро политический. Так в Майами появился небольшой район «Маленькая Гавана», который спустя несколько десятилетий поглотил практически весь город. Сегодня англосаксы или «англо» составляет всего лишь 20 процентов населения. Остальные – главным образом кубинцы и другие «латино», так здесь называют выходцев из Латинской Америки. Повсюду испанская речь, кубинская музыка. Мэр, начальник полиции, прокурор и большая часть городского совета тоже «латино» – потомки кубинских иммигрантов.

Что же в результате проиграла и что выиграла от этого Америка?

За прошедшие полвека из провинциального заштатного городка, где здание в шесть-восемь этажей считалось высоким, кубинцы превратили Майами в финансовую и деловую столицу не только Карибов, но и практического всего региона к югу от Соединенных Штатов.
Что убедительно символизируют гигантские небоскребы делового центра. Сегодня в этот город стекаются капиталы из всей Латинской Америки. И это очевидный плюс. Между тем, когда в 80-м году Фидель Кастро ненадолго приоткрыл «железный занавес», Майами буквально накрыло второй волной иммиграции. За пять месяцев в США въехало 125000 кубинцев! Но это уже была другая иммиграция – без цента в кармане, готовая на любую работу за любую деньги. С такой конкуренцией привыкшие к достойной зарплате американцы справиться не могли, и люди стали уезжать из Майами. Всего город покинуло 140 тысяч человек. И вроде бы это можно назвать минусом. Но уезжали в основном люди простых профессий, в то время как врачи, юристы, бизнесмены, менеджеры из числа «англо», наоборот, стали приезжать в Майями. И до сих пор приезжают, чтобы воспользоваться открывающимися здесь возможностями.

Майями – это очевидная точка роста.
И это уже больше похоже на плюс. Я спросил свою коллегу из местного новостного агентства, как ей, белой женщине, живется в таком окружении? Не чувствует ли она себя ущемленной в городе, где командные высоты заняты людьми иной культуры? Неужели белых людей не посещает чувство хозяев, которые пригласили гостей, а те взяли и поселились в их доме, забыв, что они гости? Привожу ее ответ полностью.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, но я не владею городом Майями.
И приезжие – не гости. Точнее будет сравнение, как если бы они купили соседний дом. У них на это точно такое же право, как и у меня. И если они станут хорошими соседями, мы поладим. Меня не очень тревожит, и то, что у власти находятся в основном «латино». Они не скажут: «Эй, англо убирайтесь, мы тут кое-что собираемся сделать, что вам не очень понравится». Всех политиков заботят одни и те же вопросы: полиция, дороги, транспорт, школы.…
К слову, на выборах мэра я исходила только из того, кто из кандидатов лучше справится с этой работой. И я голосовала за латиноамериканца. Для большинства «англо» в бытовом смысле жизнь и не очень-то изменилась – те же клиники, те же врачи, все еще большие белые районы. Перемены заметны, когда вы выходите из своего круга, своего района, своего офиса и попадаете в общественные места. Но в любом случае Майами стал очень динамичным и процветающим городом. Для меня это просто новая глава в его истории.

Новая глава оказалась в частности связанной с тем, что повсюду здесь стала слышна испанская речь.
А между тем, замещение языков – главный аргумент противников иммиграции. Испанский, говорят они, выдавливает английский язык, а вместе с ним выдавливает американскую культуру – словом, ведет к катастрофе. В Майами можно, конечно, обойтись одним лишь испанским. Но это, чтобы выжить, а не преуспеть. Подсчитано, что те, кто владеет только испанским, обычно зарабатывают здесь не более 3000 долларов в месяц – по американским понятиям не густо. Только английским – 5000 долларов. А вот чтобы идти дальше, надо знать оба языка.

Я побывал в обычной для здешних мест школе, куда приходят дети, не владеющие английским языком.
В начале там все предметы преподают на испанском, а затем с середины года постепенно полностью переходят на английский. В результате ребята заканчивают школу, в совершенстве владея двумя языками. Директор школы, он ребенком приехал сюда из Гаваны, убежден, что страна, которая сумеет объединить людей разных культур, сумеет увидеть, что есть хорошего в каждой из них – эта страна и будет лидировать.

Если ее до этого не поглотят чужие культуры, – возразили бы ему алармисты.
А, в самом деле, глядя на Майами, никак не назовешь его традиционным американским городом. Может быть, опасения алармистов не так уж безосновательны? Пока ответ многих специалистов отрицательный: приток «латино», считают они, не убьет американскую культуру. Не убьет, потому что вся остальная страна – а это, по меньшей мере, три четверти населения – живет американской культурой. А, кроме того, в американской культуре делается много денег. Да, и едут, в конце концов, иммигранты в Америку, чтобы преуспеть, чтобы стать американцами, а не тащить на себе печальный опыт прошлого.

С другой стороны, хотя и основанная на протестантской культуре, Америка постоянно что-то брала от самых разных культур, которые привозили с собой иммигранты.
Исторически эта страна не просто терпима, но и в какой-то мере предрасположена к культурным заимствованиям, к адаптации нового в традиционном.

Анклавы, конечно, замедляют процесс ассимиляции, но она все равно происходит.
Это заметно и по нашим соотечественникам. Хотя в Сан-Франциско и нет анклава, подобного Брайтон Бич в Нью-Йорке, но русская колония, а это несколько десятков тысяч человек, живет довольно тесной жизнью. Большинство находит себе работу вне колонии, но уж свободное время точно проводят вместе, а не с американцами. Дни рождения, свадьбы, бармицвы, юбилеи – не проходит и недели, чтобы наши соотечественники не собирались вместе. С другой стороны, поскольку их рабочая жизнь протекает во внешней среде, практически все, если не считать приехавших сюда в пенсионном возрасте, так или иначе овладевают английским. Многие стараются и вести себя по-американски (улыбаться прохожим, не хамить за рулем, не лезть вперед очереди и все такое), и начинают поступать по-американски – помещать сбережения в акции, планировать отпуск за полгода, откладывать деньги на образование детям...

Но все равно до конца своих дней остаются русскими (даже если они и евреи).
А вот их дети, те уже американцы. Нет, конечно, они любят борщ и холодец (для американского глаза, холодец выглядит просто отравой), знают персонажей российских сказок, многие вполне прилично и говорят, хотя обычно не пишут, по-русски. Но родной для них – английский язык. На нем они общаются между собой и с родителями. И только с бабушками мучительно говорят по-русски. Примерно тоже происходит и в других национальных группах. У меня нет данных прошлого столетия, но последние опросы показывают, что 90% американцев используют в быту и на работе английский язык, что является главным показателем уровня ассимиляции.

Если говорить о наших соотечественниках, переехавших в США в последние 30 лет, подавляющее большинство из них нашли там свое место в жизни.
А некоторые преуспели так, что не снилось и американцам. То же можно сказать и о китайцах. С «латино», за исключением кубинцев, сложнее, так как многие из них и на родном-то языке едва умеют читать. Но и среди этой группы есть свои миллионеры, ученые, врачи– да, кто угодно. Однако у первого поколения иммигрантов есть ограничение – практически никому из них не удается попасть в высший слой общества, какими бы капиталами они ни располагали, какое бы замечательное образование ни получили. А вот уже для их детей никакие дороги в Америке не заказаны. И нынешний американский Президент – яркий тому пример.

Обо всем этом иммигранты будут узнавать постепенно, по мере прожитых лет.
Но кое-что им необходимо уяснить сразу же по приезду. И обычно их первым учителем становятся специальные школы для иммигрантов, бесплатные и общедоступные. Английский; бытовые необходимости: как снять жилье, как пойти к врачу, как устраиваться на работу – все это дают иммигрантам школы. Но, может быть, самое главное, что узнают там приезжие – это то, как нужно и как нельзя жить в Америке, узнают о своих правах и своей ответственности, что закон там один для всех. Закон неотвратим. Не все из новых иммигрантов становятся хорошими учениками. Но даже двоечник, просиживавший штаны в этой школе, лучше полного неуча. Особенно если речь идет о миллионе абитуриентах в год.

(с) М. Таратута