временная тема

В отсутствие публичной политики и открытой конкуренции все еще не утратившую интерес к теме российскую публику развлекают борьбой в тандеме. Поначалу думали, что это будет, как в соцреализме, "борьба лучшего с хорошим". Но все оказалось гораздо интереснее. Тон задал советник президента Игорь Юргенс, сообщивший, что выбор прост: или Путин со стабилизацией, или Медведев с модернизацией. Но народу не нравится ни то, ни другое. Ни стабилизация, синонимом которой являются коррупция, рейдерство и милицейский беспредел. Ни модернизация, которая расшифровывается как "проект Сколково", парящий над разрушающимися заводами, сгоревшими лесами и сидящими без света и тепла регионами.

Как тут выбрать, за кого болеть? И как понять, чего требовать от каждого участника тандема или от обоих сразу? Не знает сомнений лишь прогрессивная общественность. Она ждет от Медведева многого, а от Путина – только одного. Медведев должен отправить в отставку Путина, освободить Ходорковского, вернуть выборы губернаторов, объявить о свободе СМИ и пустить на федеральные телеканалы оппозицию. Ну а Путин "должен уйти" – сам или разрешив президенту подписать указ о своей отставке. Второй вариант, да еще с формулировкой "утратил доверие", является предпочтительным.

Поначалу обмен ударами шел достаточно вяло, и для человека, не вовлеченного в политический процесс, было непонятно, почему поездка по Дальнему Востоку и скучные совещания с главами регионов вызвали такой ажиотаж в либеральных СМИ. Потом премьер катался на байке, фотографировался с белым медведем и делал что-то еще, а президент все писал и писал в Twitter. Понятно, что так не могло продолжаться вечно.

На арену стали выходить люди из окружения президента. Один предложил поднять планку пенсионного возраста, другой – начать капиталистическое наступление на права трудящихся. Премьер заявил, что этому не бывать; немного подумав, к нему присоединился президент. Казалось, что сейчас наступит мир и покой, но не тут-то было: в стране хватает раздражающих факторов и событий. Путин, явно намекая на оппозиционные бдения на Триумфальной, заметил, что участникам несанкционированных митингов и уличных беспорядков надо настучать по голове, и тут же в рамках давно объявленного Медведевым процесса демократизации митинги разрешили.

Потом, комментируя суд над Ходорковским, премьер сказал, что "вор должен сидеть в тюрьме". Президент ответил, что давление на суд недопустимо, и занял жесткую позицию после беспорядков на Манежной, потребовав "всех упаковать". Тогда Путин поехал к фанатам "Спартака", которые перевозбудили общество своим протестом. Трудно сказать, чего было больше в этом жесте премьера – стремления удержать фанатов от необдуманных действий или желания показать, что он остается человеком из народа. Но после этого обмен ударами заметно участился. Если Путин говорит, что теракт в "Домодедово" практически раскрыт, Медведев тут же запрещает пиариться на этой болезненной теме.

Поскольку подобные разногласия принято обсуждать приватно, у наблюдателей начало создаваться впечатление, что президент и премьер избегают общения и даже не разговаривают по телефону. Было бы несравненно лучше, если бы Путин пользовался "Твиттером"! Это могло сократить зрительный зал до размера политизированной блогосферы, но из-за консерватизма премьера обмен мнениями сосредоточился в СМИ: вместо писем – газетные публикации с разного рада "утечками" и комментариями "хорошо информированных источников", вместо телеграмм – выпуски новостей.

Ситуация становилась все более неприличной, заставляя вспомнить о любимых российских играх: асимметричные ответы, посылание сигналов и встречные информационные взрывы. Как только Путин набрал очки, раскритиковав новый образовательный стандарт, Медведев отменил переход на зимнее время (это встречный врыв). Когда президент на фоне регулярных внешнеполитических уступок начал демонстрировать крутость на проблеме Курил, премьер поехал в "Останкино" и рассказал о своей неутомимости и работоспособности (это асимметричный ответ).

Потом премьер наехал на "Газпром", а президент – на РЖД (это обмен сигналами). Правда, недовольство Путина имело содержательную подоплеку, связанную с отказом "Газпрома" допускать к транспортным сетям независимых производителей. А демонстративный визит президента на Киевский вокзал и жесткий выговор главе РЖД Якунину выглядели достаточно странно. Особенно после атак "телефонных террористов", парализовавших работу московских вокзалов. Но это не важно. Приличия были соблюдены: премьер борется за равные возможности бизнеса, президент заботится о безопасности населения, – а кому надо, тот все понял.

Постепенно к теме раздрая в тандеме стали подшивать все что угодно. Пытливые граждане начали нервно реагировать на каждую отставку, каждую новость о силовых ведомствах и каждый чих бизнеса. При желании во всем можно увидеть борьбу за влияние и ресурсы. Если Медведев говорит о повышении зарплат и жилье для военных – это борьба за контроль над силовиками. А если снимают гендиректора "Олимпстроя" – это удар по Путину, который раскормил всех этих коррупционеров.

И совсем уже неприличный спектакль разворачивается вокруг "дела Ходорковского". Создается впечатление, что некие энтузиасты без устали трудятся, превращая эту непростую ситуацию в политические активы, которые с известной регулярностью подбрасываются Медведеву в качестве "оружия против Путина". Для начала президента убедили поручить Совету по развитию гражданского общества и правам человека сформировать комиссию для проведения независимой экспертизы приговора Ходорковскому. Для большей непредвзятости к анализу решено привлечь не только российских, но и западных экспертов. И тут оказалось, что крайне озабоченный судьбой Ходорковского глава Совета Михаил Федотов не может внятно ответить на вопрос, что даст эта экспертиза. Сначала он заявил, что по ее результатам Совет обратится к президенту с просьбой о помиловании, а потом узнал, что третьи лица не имеет такого права. Т.е. если даже комиссия признает приговор немотивированным, это никак не отразится на судьбе Ходорковского, но даст повод для нового скандала, главным творцом которого окажется Медведев.

В общем, президента подставили – специально или по незнанию, не имеет значения. Важно другое – на вершине правозащитной пирамиды оказался юрист Федотов, который либо сознательно создал эту патовую ситуацию, либо действительно не имеет представления о процедуре помилования. К тому, что некоторые правозащитники люди далеко не безупречные, публика уже привыкла. А от того, что президент не ведает, что творит, успела отвыкнуть. Но ей вряд ли расскажут, почему Медведев назначил главой Совета именно Федотова и кто лоббировал это решение.

Вслед за правозащитниками на сцене появились деятели искусства: началась кампания по снятию подписей под письмом, одобрявшим первый приговор Ходорковскому. Наиболее эффектно выступила балерина Волочкова, которая сперва выложила в Интернете откровенные фотографии, а затем дезавуировала свою подпись и заодно вышла из "Единой России". Ответный ход последовал незамедлительно: художник Никас Сафронов сообщил о давлении, которое оказывается на него, чтобы добиться снятия его подписи под ставшим скандальным письмом.

В минувший понедельник приключился еще один скандал. Помощник судьи Данилкина, председательствовавшего на процессе Ходорковского и Лебедева, сообщила о судебном подлоге: приговор Ходорковскому вынес не ее начальник, он просто прочитал текст, подготовленный в Мосгорсуде. Опровержение этой информации судьей Данилкиным было вполне ожидаемым.

Излишне говорить о том, что вся эта суета имеет весьма отдаленное отношение к судьбе Ходорковского, из которого лепят "голову Гонгадзе", чтобы и дальше предъявлять в качестве доказательства преступных деяний власти. Маргинальная оппозиция, она такая, ей все нипочем. Но что делает и как оказался в этой компании президент?