Эпоха правления Сталина

Мэр Москвы Юрий Лужков поддерживает идею об установке в столице к 65-летию Победы информационных стендов о роли Иосифа Сталина в Великой Отечественной войне. Об этом он сообщил на заседании столичного правительства, на котором рассматривался вопрос о подготовке к празднованию Дня Победы.

Ю.Лужков напомнил, что решение городских властей установить информационные плакаты с изображением И.Сталина или со справочной информацией о его роли в войне было принято по просьбе ветеранов. По словам столичного градоначальника, нет смысла вычеркивать из истории тех или иных личностей, в том числе и И.Сталина.

"Конечно, мы не будем завешивать портретами всю Москву, это будет сделано в соответствующих пропорциях. Я не являюсь почитателем И.Сталина, но являюсь почитателем объективности в освещении исторических событий", - подчеркнул мэр столицы.

Ранее сообщалось, что плакат, рассказывающий о роли Иосифа Сталина как Верховного главнокомандующего в Великой Отечественной войне, планируется установить ко Дню Победы в одном из традиционных мест встречи ветеранов. Такое решение, как сообщили в городском Комитете рекламы, оформления и информации Москвы, было принято по просьбам ветеранских организаций.

Между тем правозащитники уже заявили, что в случае установки такого стенда они намерены не только участвовать, но и инициировать акции протеста, так как решение властей Москвы оскорбляет память о миллионах людей, погибших в годы сталинских репрессий.

http://top.rbc.ru/society/02/03/2010/376285.shtml

...В ноябре 1932 года председатель ОГПУ Вячеслав Рудольфович Менжинский вновь попросил И.В.Сталина установить чекистский орден "Феликса Дзержинского".

Был даже отчеканен пробный образец сей награды, являвшейся почти точной копией ордена "Красное Знамя":
Серебряный лавровый венок, на верхнюю часть которого наложено развёрнутое красное эмалевое знамя с надписью в три строки : "ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН СОЕДИНЯЙТЕСЬ!"

Под венком проходит серебряный меч рукоятью вверх.

В центре венка на белом эмалевом фоне расположены скрещённые древко знамени, винтовка со штыком, молот и плуг, прикрытые «пентаграммой Бафомета» (её верхние "рога" закрыты знаменным полотнищем).

Внутри пентаграммы находится обрамленный лавровым венком барельеф Ф.Э.Дзержинского на синем ( форменный чекистский цвет) эмалевом поле.

На нижней части венка помещена красная эмалевая лента с надписью в две строки : " ЗА БЕСПОЩАДНУЮ БОРЬБУ С КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ".
Однако Сталин поставил на обращении Менжинского отрицательную резолюцию : "Против" (см. "Огонёк", 1998, № 50, с.9).

Дело в том, что "вождь народов" относился к Дзержинскому предельно негативно , говоря, что "это был очень активный троцкист, и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого " (см."Родина", 2007, № 12, с. 28).

Вероятно, Сталин сильно переживал, что ему не удалось расправиться с "железным Феликсом" (умершим от инфаркта в 1926 году). Зато в период сталинских "чисток" подверглись ликвидации практически все сослуживцы Дзержинского, включая его бывшего заместителя и родственника Иосифа Станиславовича Уншлихта (он приходился двоюродным братом жене Дзержинского – Софье Сигизмундовне Мушкат), а также двоюродного племянника Дзержинского - Романа Александровича Пилляра (его последняя должность - нач. УНКВД по Саратовской обл.).

Попала в концлагерь и племянница «Железного Феликса» - Ядвига Генриховна Дзержинская (её мать – ранее служившую в Московской ЧК старшую сестру Дзержинского – Ядвигу Эдмундовну от репрессий спас только преклонный возраст).

В списке "жертв сталинизма" оказались такие матёрые палачи (они же – "Почётные чекисты" , как:
начальники ГУЛАГа Мотя Давидович Берман (и его младший брат Борис – наркомвнудел Белорусской ССР), Лазарь Иосифович Коган и Израиль Израилевич Плинер,

заместители нач. ГУЛАГа Изяслав Александрович Грач, Лев Николаевич Захаров-Мейер, Зиновий Борисович Кацнельсон (его двоюродный брат – зам. нач. Транспортного отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР Лейба Лазаревич Фельдбин в 1938 году сумел бежать в США) и Семён Григорьевич Фирин-Пупко,

помощник нач. ГУЛАГа Николай Николаевич Алексеев,
нач. Горного отдела ГУЛАГа Григорий Петрович Закарьян,

нач. Учетно-распределительного отдела ГУЛАГа Андрей Петрович Ермаков,
врио. нач. Отдела трудовых поселений ГУЛАГа Стефан Иосифович Плессе-Вишневский,
нач. отделения Отдела кадров ГУЛАГа Изидор Петрович Ушаев,
нач. 3-го отделения ГУЛАГа Оскар Владимирович Шедвид,

нач. Тюремного управления НКВД СССР Лука Иосифович Антонов-Грицюк,
нач. Тюремного отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР Яков Маркович Вейншток,
нач. Отдела мест заключения НКВД СССР Герман Петрович Матсон,

нач. КАЛУГЛАГа Лев Маркович Абрамсон,
нач. Соловецкой тюрьмы особого назначения (СТОН) Иван Андреевич Апетер,
нач. 3-го (Оперативно-чекистского) отдела ВОЛГОЛАГа Соломон Аркадьевич Бак (и его старший брат Борис – нач. УНКВД по Северной обл.),
нач.Дальстроя (колымские лагеря ) Эдуард Петрович Берзинь (и его зам. Сурен Андриасович Аршакуни),
нач. СИБЛАГа Иван Михайлович Биксон,
зам. нач. 3-го отдела Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний УНКВД по Ленинградской обл. Владимир Георгиевич Болотин,
и.о.нач. УНКВД по Дальстрою Арон Соломонович Горин-Лундин,
нач. БУРЕИНЛАГа Андрей Дмитриевич Давыдов-Чхеидзе,
нач. УСТЬВЫМЛАГа Пётр Иванович Дымов-Дикий,
зам. нач. ДМИТЛАГа Евгений Адольфович Евгеньев-Шептицкий,
нач. 3-го отдела САМАРЛАГа Николай Васильевич Емец,
нач. Управления дорожного строительства Дальстроя Иван Васильевич Запорожец,
сотрудник 3-го отдела ДМИТРАГа Илья Яковлевич Ильин-Гузиков,
нач. ТЕМЛАГа Ефим Эмманулович Каневкий,
нач. ТОМСКАСИНЛАГа Карл Мартынович Карлсон-Огриетис,
нач. СВИРЬЛАГа Нехемье Моисеевич Лапидус,
нач. ДАЛЬЛАГа Арвид Яковлевич Мартинелли,
нач. Южного горно-промышленного управления Дальстроя Филипп Демьянович Медведь,
нач. УХТПЕЧЛАГа Яков Моисеевич Мороз-Иоссем (свояк М.Д.Бермана),
нач. Северных лагерей принудительного труда особого назначения (СЛОН) Александр Петрович Ногтев,
нач. 3-го управления ДМИТЛАГа Сергей Васильевич Пузицкий,
нач. БЕЛБАЛТЛАГа Эдуард Иосифович Сенкевич,
зам.нач. ДМИТЛАГа Пинхус Шоломович Симановский ,
нач. УШОССТРОЙЛАГа Иван Григорьевич Тарасов,
нач. СВИРЬЛАГа Эмиль Юльевич Тизенберг,
нач. 3-го отдела ДАЛЬЛАГа Николай Николаевич Хвалебнов,
нач. УХТИЖЕМЛАГа Владимир Ефимович Цесарский,
нач. Административного отдела ИВДЕЛЬЛАГа Савелий Михайлович Циклис,
нач. Сибирского управления лагерями особого назначения (СИБУЛОН) Михаил Митрофанович Чунтонов,
нач. КРАСЛАГа Ефим Самуилович Шатов-Лифшен,
нач. СЕВВОСТЛАГа Август Петрович Шийрон,
нач. ЮЖГАВЛАГа Александр Васильевич Эйдук,
нач. Управления Соловецких лагерей особого назначения (УСЛОН) Фёдор Иванович Эйхманс.

После истребления Сталиным порядка 26 тысяч чекистов демонстрировать прежние знаки "Почётного работника ВЧК-ГПУ" оказалось попросту некому . Поэтому в октябре 1940 года срочно придумали новую награду – "Заслуженный работник НКВД" .

Данная награда (с незначительными модификациями) просуществовала вплоть до распада СССР

http://elan-kazak.forum2x2.ru/forum-f27/tema-t464.htm

ответ

АЛЕКСИЙ I (Симанский Сергей Владимирович) ( 1877-1970). Патриарх Московский и всея Руси. Родился в Москве в старинной дворянской семье. Первоначальное образование получил в Николаевском лицее и Лазаревском институте восточных языков. В 1899 г. окончил юридический факультет Московского университета, в 1904 г. — Московскую духовную академию. С 1913 г. — епископ Тихвинский. В 1921-1922 гг. временно управлял Петроградской митрополией. В октябре 1922 г. по обвинению в «контрреволюционной деятельности» подвергся административной высылке на 3 года в Казахстан. С 1926 г. управлял Новгородской епархией. Будучи ближайшим сотрудником митрополита Сергия, участвовал в составлении «Декларации» от 29 июля 1927 г. Входил в состав Временного патриаршего священного синода.' С 1932 г. — митрополит Новгородский. В период с октября 1933 по февраль 1945 г. управлял Ленинградской епархией, пережил вместе со своей паствой блокаду Ленинграда. В сентябре 1943 г. участвовал в работе Архиерейского собора, 2) где был избран постоянным членом Святейшего синода. В 1945 г. на Поместном соборе 3) избран патриархом Московским и всея Руси. Возглавлял Русскую православную церковь в течение 25 лет. Скончался в Москве. Погребен в Троице-Сергиевой лавре.

Взаимоотношения Церкви и государства в сталинскую эпоху исследует священник Г. Якунин.4) Он отмечает, что среди бесчисленных поздравлений и множества подарков ко дню семидесятилетия со дня рождения Сталина Приветственный адрес духовенства Русской Православной Церкви Вождю народов СССР был, пожалуй, самым ценным подношением, полученным Великим юбиляром в эти дни. Этот почетный «словесный подарок» был апофеозом поклонения «служителей культа» «культу личности» Сталина.

Канонархом патриархального хора, воспевающего славословия Великому Вождю, был патриарх Алексий. Он выражал вполне религиозное благоговение к Сталину, называя его «наш любимый», уверял вождя, что «искренние и сердечные» поздравления и «горячие пожелания» исходят от «заветных чувств наших к Вам», выступал «с горячими молитвенными пожеланиями» Сталину «благословения Божия и многих лет неизменного руководства нашей великой державой» и даже призывал всех православных русских христиан... превыше всего благодарить Бога за то, что «Он... возглавил страну нашу избранным Им Гениальным Вождем...» В дальнейшем Алексий величает Сталина словосочетаниями: «Верховный Вождь русского народа», «Гениальный Вождь», «Великий и мудрый Вождь», «Великий строитель народного счастья».

«Порыв благодарственных чувств» к Сталину захватил и других иерархов Русской Православной Церкви. Якунин приводит, например, слова из церковной проповеди в свое время много пострадавшего за веру архиепископа Луки: 5) «И вознеси Богу благодарственное моление за то, что Он дал нам этот столп мира (Сталина. — Сост.), этот столп правды социальной. Аминь».

Приветственный адрес к 70-летию Сталина подписали те самые архиереи, большинство которых прошло заключения и ссылки, и они не могли не знать о великих страданиях, перенесенных народами России, в том числе и христианами, по вине Сталина. Как могло случиться столь глубокое «соборное» падение иерархов Русской Церкви, подписавших, можно смело утверждать, самый позорный документ за всю историю христианской церкви? У патриарха Алексия и у некоторых других руководителей Патриархии отношение к Сталину было, несомненно, искренним. Какую же глубокую аберрацию духовного зрения нужно было иметь, чтобы в «некоронованном императоре» увидеть не «Нового Нерона», а «Нового Константина»? Каковы были причины усердного «каждения» Московской патриархии обожествленному тирану? Почему епископат Русской Церкви «поклонился» тому самому «Мудрому Вождю», к 70-летию которого по его воле десятая часть населения страны истреблялась в трудовых лагерях; который в 30-е годы фактически уничтожил Русскую Православную Церковь, закрыл и разгромил тысячи храмов и приходов... Неужели только из страха? 6)

Начало этого служения падает на 1943 г., когда Московская патриархия, неожиданно для нее самой, была реставрирована Сталиным. Стремительно вознесенная с уровня призрачного прозябания на вершину внешнего благополучия и почета, она сразу же включилась во всеобщее прославление «Отца народов». Однако еще раньше, в середине 30-х годов, как считает Якунин, Сталин, захвативший к тому времени всю полноту власти, начинает постепенно, но коренным образом менять стратегию Советского государства. Ко Второй мировой войне лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» превратился лишь в формальный, никем не замечаемый гриф, стоящий над названиями газет, в то время как само государство приняло имперско-националистический курс. Важной вехой в этом процессе явилось Постановление ЦК партии 1936 г. по поводу антирелигиозной пьесы Д. Бедного «Крещение Руси» (в нем осуждается пьеса, крещение Руси признается явлением положительным, а монастыри — рассадниками просвещения). Особенно бурно активизировался этот процесс с началом Второй мировой войны. Сама война, по аналогии с войной против Наполеона, названа «Отечественной».

3 июля 1941 г. Первые слова обращения Сталина к народу — типичное начало церковной проповеди: «Братья и сестры!» 7 ноября 1941 г. в юбилейном докладе Сталин произносит: «Пусть осенит вас знамя ваших великих предков». По указанию Сталина великий князь Дмитрий Донской и св. Александр Невский, Минин и Пожарский, Суворов и Кутузов объявляются национальными героями.

Есть серьезные основания предполагать, пишет Якунин, что в послевоенный период у руководства Московской патриархии было предчувствие великих грядущих перемен. Патриарх Алексий и его ближайшее окружение, по-видимому, ожидали скорого наступления момента, когда Сталин — «Новый Константин» — распустит или полностью переформирует компартию, провозгласит страну «панславянской империей» и, испросив у Московского Патриарха венчания на Царство, сделает православие официальной государственной религией. И таким неожиданным путем восторжествует на Руси гениальная идея старца Филофея 7) — «Москва — третий Рим».

Имперско-националистический курс Сталина достиг апогея в последние годы его жизни. В дни шумного и пышного празднования 800-летия Москвы над городом с помощью аэростатов царило огромное изображение Сталина, подсвечиваемое с земли прожекторами. Снизу пораженным зрителям казалось, будто само облако небесное принимало всем дорогие черты Великого Вождя. В «Патриаршем послании по случаю церковного (? — Г.Я.) празднования 800-летия Москвы», в эти дни читаемом с церковных амвонов, писалось следующее: "...мы утверждаемся в веровании, что Господь хранил и хранит Град, что не напрасен был труд создавших его и не бесплоден подвиг стерегущих (т. е. Сталина. — Г.Я.)..."

Необходимо отметить, что в последние годы жизни Сталина в связи с так называемой кампанией «борьбы за мир» из уст церковных руководителей вовсе кощунственно зазвучали слова мессианских чаяний, уже прямо привязываемые к личности Сталина: «Неприступной цитаделью мира возносится Советский Союз над мутными волнами взбаламученного океана. Наша цитадель выше Монбланов и Эверестов. На сторожевой башне стоит первый человек мира. Зорки очи его, крепка рука, указывающая людям дорогу жизни, мерно бьется его всеобъемлющее сердце, вобравшее в себя всю боль страждущих, исполненное спокойного, но неутолимого гнева к мучителям и великой любви к людям. Он не даст обречь на новые муки человечество, им недавно спасенное... Слава Великому Сталину!»

Со смертью Сталина погасли манящие горизонты, рассеялись сладостные иллюзии. Патриарх Алексий продолжал возглавлять Русскую Православную Церковь, а сменивший «Богоизбранного Вождя» «кукурузный шут», в старании построить к 80-м годам в СССР коммунизм, закрыл к 1965 г. свыше 10 тысяч — больше половины — действующих православных храмов (Якунин Г.П. В служении культу / Московская Патриархия и культ личности Сталина / На пути к свободе совести. М., 1989. С. 174-202).

Десятитысячный митинг мирно обсуждавших свое тяжелое материальное положение рабочих был оцеплен пулеметчиками, матросами и гранатчиками. После отказа рабочих разойтись был дан залп из винтовок. Затем затрещали пулеметы, направленные в плотную массу участников митинга, и с оглушительным треском начали рваться ручные гранаты.
Митинг дрогнул, прилег и жутко затих. За пулеметной трескотней не было слышно ни стона раненых, ни предсмертных криков убитых на смерть ...
Вдруг масса срывается с места и в один миг стремительным натиском удесетяренных ужасом сил прорывает смертельный кордон правительственных войск. И бежит, бежит, без оглядки, по всем направлениям, ища спасения от пуль снова заработавших пулеметов. По бегущим стреляют. Оставшихся в живых загоняют в помещения и в упор расстреливают. На месте мирного митинга осталось множество трупов. Среди корчившихся в предсмертных муках рабочих кое-где виднелись раздавленные прорвавшейся толпой и «революционных усмирителей».
Весть о расстреле мигом облетает весь город.
Бежали отовсюду. Кричали одно паническое «стреляют, стреляют»!
Многочисленная толпа рабочих собралась около одной церкви.
«Бежать из города»—сначала тихо, потом все громче и громче раздается кругом.— «Куда?» Вокруг бездорожье. Тает. Волга вскрылась. Нет кусочка хлеба. — «Бежать, бежать! Хоть к белым. Здесь расстреляют. А жена, а дети? братцы, как же? — Все равно погибать. Хоть здесь, хоть там. Есть нечего. Бежать, бежать!!»
Далекий орудийный выстрел. Дребежащий странный залп в воздухе. За этим жужжанием вдруг бухнуло. Снова жужжание. Купол церкви с грохотом рушится. Бух и опять бухающие звуки. Рвется снаряд. Другой. Еще. Еще. Толпа мигом превращается в обезумевшее стадо. Бегут, куда глаза глядят. А Форпост стреляет и стреляет. Откуда то корректируют стрельбу и снаряды попадают в бегущих.
{252} Город обезлюдел. Притих. Кто бежал, кто спрятался. Не менее двух тысяч жертв было выхвачено из рабочих рядов.
Этим была закончена первая часть ужасной Астраханской трагедии.
Вторая — еще более ужасная — началась с 12 марта. Часть рабочих была взята «победителями» в плен и размещена по шести комендатурам, по баржам и пароходам. Среди последних и выделился своими ужасами пароход «Гоголь». В центр полетели телеграммы о «восстании».
Председатель Рев. Воен. Сов. Республики Л. Троцкий дал в ответ лаконическую телеграмму: «расправиться беспощадно». И участь несчастных пленных рабочих была решена. Кровавое безумие царило на суше и на воде.
В подвалах чрезвычайных комендатур и просто во дворах расстреливали. С пароходов и барж бросали прямо в Волгу. Некоторым несчастным привязывали камни на шею. Некоторым вязали руки и ноги и бросали с борта. Один из рабочих, оставшийся незамеченным в трюме, где-то около машины и оставшийся в живых рассказывал, что в одну ночь с парохода «Гоголь» было сброшено около ста восьмидесяти (180) человек. А в городе в чрезвычайных комендатурах было так много расстрелянных, что их едва успевали свозить ночами на кладбище, где они грудами сваливались под видом «тифозных».
Чрезвычайный комендант Чугунов издал распоряжение, которым под угрозой расстрела воспрещалось растеривание трупов по дороге к кладбищу. Почти каждое утро вставшие астраханцы находили среди улиц полураздетых, залитых кровью застреленных рабочих. И от трупа к трупу, при свете брезжившего утра живые разыскивали дорогих мертвецов.
13 и 14 марта расстреливали по прежнему только одних рабочих. Но потом власти должно быть спохватились. Ведь нельзя было даже свалить вину за расстрелы на восставшую «буржуазию». И власти решили, что «лучше поздно, чем никогда». Чтобы хоть чем-нибудь замаскировать наготу расправы с астраханским пролетариатом, решили взять первых попавших под руку «буржуев» и расправиться с ним по очень простой схеме: брать каждого домовладельца, рыбопромышленника, владельца мелкой торговли, заведения и расстреливать.
{253} Вот один из многочисленных примеров расправы над «буржуазией». Советская служащая, дочь местного адвоката Жданова, по мужу княгиня Туманова, «Волжская красавица», как звали ее в нижнем Поволжьи. Служила предметом настойчивых ухаживаний комиссаров, больших и малых — вплоть до высших. Настойчивые приставания власти всегда кончались гордым презрением честной женщины. В дни общей расправы над «буржуазией» коммунисты решили уничтожить «яблоко раздодора». Отцу, пришедшему узнать о судьбе своей дочери, показали ее обнаженный труп.
К 15 марта едва ли было можно найти хоть один дом, где бы не оплакивали отца, брата, мужа. В некоторых домах исчезло по несколько человек.

Точную цифру расстрелянных можно было бы восстановить поголовным допросом граждан Астрахани. Сначала называли цифру две тысячи. Потом три... Потом власти стали опубликовывать сотнями списки расстрелянных «буржуев». К началу апреля называли четыре тысячи жертв. А репрессии все не стихали. Власть решила очевидно отомстить на рабочих Астрахани за все забастовки и за Тульские, и за Брянские и за Петроградские, которые волной прокатились в марте 1919 года. Только к концу апреля расстрелы начали стихать.
Жуткую картину представляла Астрахань в это время. На улицах — полное безлюдье. В домах потоки слез. Заборы, витрины и окна правительственных учреждений были заклеены приказами, приказами и приказами.
14-го было расклеено по заборам объявление о явке рабочих на заводы под угрозой отобрания продовольственных карточек и ареста. Но на заводы явились лишь одни комиссары. Лишение карточек никого не пугало— по ним уже давно ничего не выдавалось, а ареста все равно нельзя было избежать. Да и рабочих в Астрахани осталось немного.
Лишь к 15 марта часть бежавших была настигнута красной конницей в степи, далеко от Астрахани. Несчастных вернули обратно и среди них то и принялись искать «изменников» и «предателей».
16 марта на заборах появились новые приказы. Всем рабочим и работницам под страхом ареста, увольнения, отобрания карточек приказывалось явиться в {254} определенные пункты на похороны жертв «восставших». «Революционной рукой мы будем карать ослушников». — Так кончался приказ.
Время явки уже истекло, а рабочих набралось всего лишь несколько десятков. И красной коннице был отдан приказ сгонять всех с улиц, вытаскивать из квартир и с дворов. Озверели инородцы, с остервенением рыскали по городу и жестоко пороли укрывающихся нагайками. С большим опозданием, под охраной пик и нагаек двинулось к городскому саду похоронное шествие.
Рабочие, с унылыми, плачущими лицами, не поднимая голов беззвучно шевелили губами. Жуткое по своей тишине: «Вы жертвою пали» расплывалось в весеннем воздухе, едва успев превратиться в звуки.

Какая злая сатанинская насмешка! Они хоронили их — своих палачей, не смея думать о своих погибших товарищах, грудами наваленных на кладбище. Они пели им — своим палачам, думая о тех, с кем бок о бок шесть дней тому назад прорывали смертельный кордон правительственных войск. Они слушали речи коммунистов-ораторов о них — своих палачах, исполнивших «революционный долг» и не могли сказать хоть слово о расстрелянных революционерах-рабочих.
«Мы отомстим, мы сторицею отомстим за каждого коммуниста!» — гремел голос правительственного оратора. — «Вот смотрите: их сорок семь наших товарищей, погибших за «рабочее дело».

Еще ниже наклоняются головы рабочих. Слезы. Плач навзрыд.
А оратор все заливается громким, торжествующим голосом победителя. И все грозит и грозит.
Кругом общей могилы стоят сорок семь красных гробов. Вокруг них черные и красные знамена.
«Революционным борцам — жизнь отдавшим за социализм», красуется на них. «Революционные же борцы» с пиками и нагайками держат и знамена.
Не прорвешься сквозь них с этого места пытки... Горе и бессилье давит, давит рабочих. А невидимый, но ощутительный ужас сковывает и мысли и действия. Рабочие пьют горькую чашу страданий до дна.

Газеты выходят с траурной каймой. «Революционным» усмирителям посвящаются все статьи. По адресу {255} рабочих говорится гневное: «сами виноваты». Титулованный палач К. Мехоношин шлет войскам благодарственное послание... «Вы исполнили свой революционный долг и железной рукой, не дрогнув, раздавили восстание. Революция этого не забудет. А рабочие сами виноваты, поддавшись на провокацию» . . .
И замерла рабочая Астрахань. Молчат заводы. Не дымят трубы.
Рабочие разъезжались и разбегались безудержно из города. Не смогло их остановить больше и разрешение власти ловить рыбу и покупать хлеб. Слишком дорогой ценой было куплено это разрешение.
Кровью родственников и друзей было оно писано. Кровью тысяч Астраханских пролетариев пахла правительственная «милость».