Борьба с коррупцией и взяточничеством

Уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ ("Мошенничество в особо крупном размере"), расследуется главным следственным управлением ГУ МВД по Москве. Как сообщили в пресс-службе ГУ МВД, дело возбудили в начале сентября по заявлениям дольщиков комплекса "Кутузовская миля", строительство объектов которого было заморожено еще в 2009 году.

Дольщики в течение нескольких лет добивались возбуждения уголовного дела в отношении руководства Mirax Group, считая, что полученные от них средства были использованы нецелевым образом, а компания продавала квартиры, по параметрам не соответствующие утвержденному проекту.

По версии следствия, в 2007-2008 годах сотрудники Mirax Group "с целью хищения денежных средств граждан путем обмана инициировали заключение предварительных договоров" купли-продажи квартир, заведомо зная об их несоответствии "утвержденной проектной документации". Как считают следователи, дочерняя структура Mirax — ООО "Аванта", выступавшая соинвестором проекта, собрала с граждан 5,7 млрд руб., из которых 3,2 млрд руб. вскоре были перечислены на счета подконтрольных группе компаний, обналичены и похищены.

После этого, как говорят в ГУ МВД, группа заморозила строительство жилого комплекса, не выполнив обязательств по ранее заключенным договорам, а руководство "предприняло действия, направленные на ее преднамеренное банкротство и ликвидацию". Уголовное дело по ст. 196 УК РФ ("Преднамеренное банкротство") пока не возбуждено — соответствующие материалы находятся в стадии доследственной проверки.

По сведениям из ГУ МВД, подозреваемых, а тем более обвиняемых в деле тоже нет; в материалах фигурируют "не установленные" следствием руководители Mirax Group, основным владельцем и президентом которой на момент привлечения средств дольщиков являлся бизнесмен Сергей Полонский.

Mirax Group, принадлежащая Сергей Полонскому (у него было 78% компании), стала соинвестором застройки комплекса "Кутузовская миля" в 2005 году — компания планировала построить на западе Москвы, в районе Фили-Давыдково, более 600 тыс. кв. м жилья, для чего активно привлекала средства частных дольщиков. Деньги собирались, используя дочерние компании группы — ООО "Аванта", ЗАО "Конкордия — Эссет Менеджмент", "Д.У." и фонд "Миракс Недвижимость Первый".

Заказчиком масштабного проекта выступил арендатор этого земельного участка — ЗАО "Федеральный центр социального развития" (ФЦСР), которое по завершении проекта должно было получить около 5% площадей. Однако в 2008 году Сергей Полонский принял решение заморозить все инвестиционные проекты и начатые стройки. С 2009 года строительство "Кутузовской мили" было полностью заморожено, из-за чего ЗАО ФЦСР расторгло в январе 2010 года договор с ООО "Аванта", ссылаясь на прекращение обществом финансирования проекта. Причем дольщики, купившие квартиры в жилом доме "Форт Кутузов" (на апрель 2010 года в нем было продано 140 из 152 квартир), который должен был стать первым из построенных в рамках "Кутузовской мили", предлагали Mirax Group завершить строительство за их счет, но, не дождавшись ответа, обратились в правоохранительные органы, обвиняя руководство компании в хищении средств соинвесторов.

В свою очередь, адвокат Сергея Полонского Александр Добровинский связал возбуждение уголовного дела с конфликтом между его доверителем и другими акционерами компании, считая, что у расследования нет судебной перспективы. Как отметил "Ъ" защитник, господина Полонского на допрос не вызывали, "а если вызовут, он намерен вернуться из Камбоджи, где сейчас отдыхает, и ответить на все вопросы".

Стоит напомнить, что конфликт акционеров компании Potok (бывшая Mirax Group), о котором упомянул адвокат Добровинский, начался только в июле этого года, когда Сергей Полонский объявил, что консолидировал 100% этой компании, с чем не согласились остальные акционеры — Максим Темников, совладелец холдинга "Адамант" Владимир Голубев и бывший президент Объединенной судостроительной корпорации Роман Троценко, которые заверили, что свои акции не продавали.

Сергей Полонский сообщил "Ъ", что узнал об уголовном деле из СМИ. "Я не знаю, кто его мог инициировать, возможно, кто-то из моих партнеров",— сказал господин Полонский. По его словам, "он не понимает, что происходит, но собирается во всем разобраться". Партнеры Сергея Полонского либо не были доступны для комментариев, либо отказались отвечать на вопросы "Ъ".

. «Мы все чаще и чаще слышим претензии к тому, как «Газпром» ведет бизнес, что там какие-то коррупционные составляющие есть. Наверное, есть, но за это полиция должна ловить и сажать, я считаю что это было бы очень правильно», — сказал Путин.

Одна из участниц конференции напомнила президенту, что «Газпром» закупает трубы через посредника, маржа которого составляет аж 30%. И спросила, не хочет ли Путин войти в историю президентом, сумевшим реформировать «Газпром» таким образом, «чтобы инвесторы были счастливы, государство нормально зарабатывало, и все было прозрачно». Вопрос вызвал аплодисменты в зале, потому что главный посредник при закупках «Газпромом» труб большого диаметра, получающий такие сверхприбыли, это «Северный европейский трубный проект», который контролируют братья Ротенберги. А Аркадий Ротенберг - друг детства и спарринг-партнер Путина по дзюдо. Сам он как-то признался Forbes: «Если бы меня не пиарили как друга Путина, бизнес был бы похуже».

Глава государства ответил, что такие «недостатки» присущи всей экономике России( за что и боролся 12 лет). Само собой разумеется, он знает о проблеме, и постоянно дает поручения ловить коррупционеров правоохранительным органам. «Накопают что-нибудь - дай Бог, значит кого-нибудь посадят», - заключил Путин.

- Ротенберги – не единственные, кто получает сверхприбыль от «Газпрома», - пояснил «СП» старший эксперт ИЭП им. Гайдара Сергей Жаворонков. – Почти таким же крупным подрядчиком являются структуры некоего гражданина Иордании по фамилии Манасир. Выходец из Иордании Зияд Манасир окончил институт в Баку, затем работал в одном из московских объединений кооператоров, а в начале 1990-х годов занялся торговлей. В 1994 году он купил в Тюмени домостроительный комбинат и познакомился с человеком, который когда-то возглавлял Оренбургский обком и знал бывшего главу «Газпрома» Виктора Черномырдина. Так Манасир стал подрядчиком одной из «дочек» монополии. К середине 1990-х годов «Стройгазконсалтинг» Манасира был уже заметным игроком газового строительства, а в «нулевых» начал выигрывать крупнейшие тендеры «Газпрома», которые приносят ему большую часть выручки. Сейчас он обустраивает месторождения газа, строит рекордно дорогой газопровод Бованенково — Ухта, а также уникальную компрессорную станцию «Портовая», стоимостью 1–2 млрд долларов, которая гонит газ в Европу по дну Балтики. Кроме того, Манасир - один из крупнейших строителей трубопроводов для «Транснефти». Непонятно, какое отношение он вообще имеет к России, хотя злые языки связывают его с семейством главы «Газпрома» Алексея Миллера.

«СП»: - Ну и как вы думаете, с такими подрядчиками реально, навести порядок в «Газпроме»?

- Заявления Путина уже не новость, нечто подобное звучало, например, по отношению к «группе товарищей», купивших ЮКОС Михаила Ходорковского. Как правило они заканчиваются ничем. Давно известно, что подрядчики «Газпрома» связаны с членами правления холдинга, и даже являются их родственниками. Политика холдинга по искусственному удорожанию закупочной стоимости труб и их прокладки напрямую связана и осуществляется в интересах этих «спецподрядчиков». Например, взять тот же трубопород Бованенково-Ухта: вместо того, чтобы проложить небольшую ветку к Ямалу и присоединить месторождение к уже существующей газотранспортной системе, было решено строить новый трубопровод через вечную мерзлоту. Тоже самое мы наблюдали на Дальнем Востоке, когда вместо строительства портового терминала для погрузки газа, был построен газопровод Сахалин – Владивосток, емкость которого абсолютно невостребована в регионе. Предполагалось его дальнейшее строительство в направлении Китая, но пока ничего подобного не делается – это «газопровод в никуда».

«СП»: - То есть, «Газпром» работает по принципу ЖКХ: начинается зима – начинают копать землю и ремонтировать трубы, потому что зимой дороже?

- Приблизительно так, и дело даже не в том, что «спецподрядчики» завышают цены на свои услуги, а в том, что они выбирают направление строительства, которое выгодно им, а не самому «Газпрому». Как говориться – в России не ищут простых путей, остается добавить – и дешевых. К примеру, когда весь мир разрабатывал и внедрял технологии сжижения газа для дешевой его транспортировки в любую точку мира, «Газпром» продолжал строить газопроводы, потому что это дороже. И сейчас он проигрывает рынку сжиженного газа в Европе, и теряет прибыль и клиентов.

«СП»: - Путин говорит, что если «накопают», то «посадят», а тут и ведь и копать-то особо не нужно – все на поверхности?

- Конечно, ведь речь идет о публичных компаниях, про которые все прекрасно известно, и уж тем более Путину.

«СП»: - Но, тем не менее, война против «Газпрома» в полном разгаре – «Новатек» на днях забрал у него европейских клиентов?

- «Новатек» - это отдельная история, потому что значительная доля компании находится в собственности Геннадия Тимченко – еще одного человека Путина. Хотя Путин и Тимченко отрицают какую-либо роль их отношений в деловых успехах последнего, Тимченко даже частично выиграл судебное дело, где настаивал, что приходится Путину не «другом», а «знакомым». Кроме того, 15% «Новатека» принадлежат французскому нефтяному гиганту Total, а 10% - самому «Газпрому». Сейчас Путин «заставляет» «Газпром» отдавать часть своего бизнеса «Новатеку», и доходы компании растут как на дрожжах. Летом «Новатек» подписал соглашение с EnBW - третьим по величине энергоконцерном Германии, на поставку около 2 млрд кубометров природного газа в год. Однако нужно отдать должное Тимченко: в отличие от «Газпрома», показатели «Новатека» постоянно улучшаются, поэтому его акции и капитализация растут. То есть управление ведется гораздо эффективнее.

«СП»: - На днях правительственная комиссия по просьбе Путина проанализировала опасность вступление в ВТО для российской экономики, и выяснила, что для нас гораздо опасней политика «Газпрома» по росту тарифов и выравниванию внутренних цен на газ с мировым рынком. Это так?

- Действительно, предложения «Газпрома» выровнять цены на газ для российских потребителей с ценами мирового рынка – это просто абсурд. Ведь на мировом рынке цена устанавливается конкурентным способом, а в условиях, когда «Газпром» является монополистом в регионах, по сути, речь идет об административном поднятии тарифов. То есть, цена на газ вырастет не потому, что она экономически обоснована, а потому что будет такое распоряжение сверху. И ничем хорошим для всей российской экономики это не закончиться – рост цен на газ по цепочке приведет к росту всех энерготарифов, что спровоцирует повышение цен производителей и скачок инфляции для населения страны. И тогда мы точно будем иметь не 7%, которые прогнозирует правительство по итогам года, а двухзначные показатели инфляции.

— Очередной шпионский скандал. Корпорация МИГ уже заявила, что ничего не покупала у той фирмы, что сейчас под подозрением в США. С чем вы связываете этот скандал, как его объясняете?

— Объяснение у меня только одно. Наконец-то американцы поняли, что все, что мы делаем в рамках программы вооружения, все всерьез. Поняли и обеспокоились. И стали гоняться за ведьмами. Начали искать, кто мог позволить этим «мерзким русским» создать собственную новую оборонную промышленность. Честно скажу, мы посмотрели на эту обстановку и можем сказать только одно: мы не знаем, о чем идет речь, и, скорее всего, эта кампания закончится чисто пропагандистским эффектом. Она имеет политический характер, и, возможно, связана с выборной кампанией.

Мы работаем совершенно по другим правилам, у нас уже есть своя развернутая база в том, что касается оснащения наших систем управления, наших спутников. Она сбоя не дает. Мы уже ученые, поэтому мы разворачиваем производство на территории России, потому что прекрасно понимаем, что рано или поздно нам либо перекроют [поставки], либо могли бы перекрыть. Поэтому зависеть мы ни от кого не хотим, потому и хлопок этот пустой.

–– Государственная программа вооружений до 2020 года имеет глобальный характер, но в течение последнего года постоянно возникали конфликты: Минобороны хочет закупать оружие за рубежом. Если глобально оценить ситуацию, способна ли Россия сама производить весь спектр современного вооружения? Или нужно выбрать какие-то направления, в которых будет кооперация, сотрудничество или даже импорт?

–– Во-первых, генералам надо запретить ездить по этим оборонным выставкам. На них должны ездить делегации генеральных конструкторов, технологов, инженеров, которые должны воспринимать все самое новое, чего у нас нет. Учиться обязательно нужно, но именно тем, кто потом может создать то же самое внутри страны. А генералы должны командовать войсками: в окопах должны быть, а не в парижах.

Второе. Сказать о том, что какая-то страна может произвести все необходимое для себя, можно, но это будет не совсем честно. Американцы и те крупнейшие корпорации, которые у них работают по системе противоракетной обороны, используют японские технологии. Возьмите, например, Mercedes. Это уже гражданская компания, там 80% — это аутсорсинг, в том числе заграничный. Поэтому Россия заинтересована в том, чтобы был трансфер современных технологий, но технологий, а не готовой продукции. Мы даже готовы совместные предприятия создавать с крупнейшими производителями, в том числе вооружений и военной техники, размещать на своей территории, но, как говорят у нас в экономике, с высоким уровнем локализации. Если мы ставим это производство, то сначала там 10% локализации, потом 20%, 30%. Мы должны понимать прогрессивный характер освоения технологий на территории России, а дальше уже будем производить сами.

–– Но стратегически все-таки все основные виды вооружений Россия должна производить самостоятельно?

–– Во-первых, нам просто никто не продаст самое современное. Всегда на 10-15% — это загрубение тактико-технических характеристик. Это делается специально, чтобы оружие, которое идет на экспорт, было чуть-чуть похуже, чем то, которое ставится на собственное вооружение. Это практика, которую натовские страны проводят везде. Поэтому если мы у них что-то покупаем, надо иметь в виду, что себе они оставят то, что лучше. А потом, где гарантия, что, скажем, в элементной базе, в системе управления какой-то боевой техники не заложены какие-то закладки, которые в критический момент вдруг вырубят всю эту технику или она будет стрелять по своим. Не надо баловаться с такого рода вещами. Президент здесь поставил вопрос очень жестко. Решением Совета безопасности предписано Военно-промышленной комиссии в ближайшее время собрать всю необходимую информацию от наших госзаказчиков, которые занимались закупкой техники за рубежом. Это нужно для того, чтобы сделать выводы, а что полезного мы из этого дела почерпнули, сколько мы реально узнали, каков эффект от этого трансферта технологий. Или его просто нет, или для больших «шишек» купили красивые машины, чтобы они красиво жили — будем разбираться. Это прямое поручение президента, я ему подготовлю доклад. Доклад будет достаточно критичным, очень мало из того, что было закуплено за рубежом, реально привело к эффекту создания собственной подобного рода техники.

–– Вопрос о ценах, по поводу которых уже не первый год возникают очень острые конфликты между Минобороны и производителями. Есть крупные компании, которые строят, скажем, подводную лодку. Цену с большим трудом согласовали, причем на много лет вперед. За этой компанией стоит целая цепочка поставщиков, потому что подводная лодка — это огромный комплекс совершенно разных вещей. И ведь военные технологии предусматривают, что все должно соответствовать уже утвержденному плану. Но со стороны поставщиков начинается монопольная накрутка цен. Может быть, надо просто сделать этот рынок чуть-чуть свободнее, может быть, перископ, например, можно купить не только российский для того, чтобы вернуть конкуренцию?

–– Если говорить серьезно, не надо все уж делать на своей собственной территории. То, что не критично, можно покупать за рубежом. Если мы говорим о стратегической подводной лодке, то вряд ли там есть что-то, что не критично. Там все критично.

–– Как тогда бороться с монополизмом поставщиков, если все утверждено на много лет вперед. Они на следующий день предъявляют более высокие цены. Госплана ведь уже нет…

–– Монополизм не сказывается на цене лодки. Если мы делаем лодку, то, действительно, очень тяжело в рамках Федерального закона 94, который предписывает фиксированные цены на такого рода продукцию, определить реальную стоимость этой подводной лодки. Действительно, мы многого не знаем. Если мы начинаем планировать работу по стратегической атомной подводной лодке, мы же точно не знаем, сколько денег нам придется потратить на создание новой, допустим, акустической антенны.

–– Ведь это на много лет вперед, а цены будут меняться…

–– Конечно. Еще нет даже технологий таких, мы только имеем фундаментальные научные работы или военно-прикладные работы, они еще на уровне чертежей. В какую денежку это реально все вылезет, какой будет индекс дефлятора, никто точно не знает. Поэтому сейчас мы должны исходить из того, и мы это стараемся делать, чтобы максимально приближать цену к реальному образцу. Но в новом законе, который, я надеюсь, скоро будет принят, — об оборонзаказе, меняются многие положения Федерального закона 94 о госзакупках. Там будет предусмотрена более гибкая формула расчета цены на такого рода сложные системы. Если взять американский опыт, у них есть и такая форма: «по фактическим ценам». Они рассчитывают продукт уже по реальным ценам, которые они посмотрели, убедились, что они не коррупционны, что действительно столько оно стоило — значит, столько и заплатят промышленности. Дальше, при переходе на серийное производство, цена, конечно, должна упасть, потому что понятно, что головная лодка или серийные подводные лодки — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

–– Сейчас у нас действительно будут создаваться новые образцы вооружений. Допустим, будет принята концепция по фактическим ценам. В таком случае наша подводная лодка по фактическим ценам окажется дороже американской или дешевле?

–– Конечно, она будет дешевле, чем американская. Мы всегда исходили из принципа, что по соотношению цена-качество все равно российское оружие дешевле.

–– Какие причины для этого? У нас сейчас ничто в стране не дешевле...

–– Более низкая цена рабочей силы.

–– Производительность труда при этом в удельном весе отнюдь не более высокая. Дешевая рабочая сила, но с учетом устаревшего оборудования, она и не производительная…

–– Если мы говорим об автоматах — это одно, если о подводных лодках — это другое. Подводная лодка на конвейере не строится. Здесь производительность труда зависит во многом именно от применения новой техники, оборудования и обучения персонала. Если у нас предприятие не работало 20 лет, не занималось ничем и при этом разбежались квалифицированные кадры, то эта лодка будет стоить дороже американской. Но я говорю о состоянии стабильного производства, которое мы сейчас надеемся ввести в оборонную промышленность.

Когда раскрутится российская промышленность, а это произойдет через 3–4 года, цена упадет на готовые образцы именно потому, что наша экономика более рачительная, чем американская, где тоже есть масса проблем. Вы почитайте последние доклады независимых экспертов по американской оборонке, там же частные компании тоже взвинчивают цены. У нас норма рентабельности не такая, как у них. У нас президент неоднократно обращал внимание, что 5–6% бывает норма рентабельности на оборонный заказ. При том, что президент сказал, что это должно быть не менее 15%. Но в реальности меньше намного. А возьмите американские прибыли частных компаний, у них вся оборонка на 60% состоит из частных производителей. Естественно, они накручивают для себя огромные прибыли. Для них оборонзаказ США — это манна небесная, за которой выстраивается очередь гигантов, толкающихся локтями. И проблемы, которые есть в нашем оборонном секторе, присутствуют и в американском, только под другим соусом.

–– Как может в будущем решаться вопрос с ценами? До сих пор оборонные предприятиям выпрыгнуть некуда, они в своем бизнесе связаны именно с оборонных заказом. А для частного бизнеса оборонный заказ чаще всего непривлекателен. Есть ли примеры, когда частный бизнес рентабельно и с удовольствием работает на оборонзаказ? Или что-то нужно для этого сделать? Нужно ли это вообще России?

–– Я согласен, что если на убитом оборудовании при распущенном коллективе размещать оборонзаказ, то он выльется в длинный рубль, более длинный, чем доллар. Мы говорим о системе технологической отсталости предприятий и развале экономики. Но именно благодаря оборонзаказу мы сейчас все это соберем вновь и запустим промышленность. Тогда она будет намного эффективней, чем то, что есть сейчас. Хотя предприятия все разные. Есть уже современные предприятия, которые работают «с иголочки». Они одеты во все новенькое оборудование, обучают персонал. Я был на таких предприятиях. А есть и то, о чем вы говорите, где просто деньги расходовать невозможно, они уже не способны их потреблять, они настолько убитые. Их надо перепрофилировать, либо просто кардинально выкидывать все старье, ставить новое оборудование, приглашать специалистов.

Если говорить про частный бизнес, мне приходится практически ежедневно встречаться с частными предпринимателями, которые хотели бы войти в оборонный сектор со своими наработками, технологиями. Многие уже вошли. Сейчас мы для них создаем специальный совет по государственно-частному партнерству при Военно-промышленной комиссии с тем, чтобы они получали через нее необходимую информацию. Если речь идет о среднем предпринимателе, то мы с помощью него хотим расстрелять, как класс, монополистов.

–– Для частного бизнеса — это как раз поставка комплектующих?

–– Совершенно верно. Создание технопарков, привлечение туда малого, среднего, даже семейного бизнеса. Достаточно простые изделия, но государство очень тяжело разворачивается на это производство, а частник это легко может произвести. Если говорить о стрелковой отрасли, то в среду я показал Медведеву наше предприятие. Оно у нас — головной институт, разрабатывает стрелковое оружие. Это ЦНИИТОЧМАШ в Климовске. И там премьер сам смог опробовать новые современные образцы оружия, которые произведены частными предпринимателями. Это и винтовки ORSIS, и пистолет Дмитрия Стрешинского, которого я попросил назвать пистолет «Стрижом». К тому же стриж — самая быстрая птичка на свете. Все это сделано частными предпринимателями.

–– Они под секретность не попадут через два года?

–– Нет. Самый главный вопрос — как снять риск частного предпринимателя, который на свои деньги доводит свою задумку до реального образца. Снять риск можно только тем, что заказчик должен гарантировать, что в случае успеха этого образца за счет серийного производства деньги, которые получит частник, перекроют все его затраты, причем кратно. В этом должен быть его интерес. Вторая тема, авторские права, интеллектуальная собственность. Здесь нынешние правила работы с образцами оружия, военной техники таковы, что фактически все переходит в собственность Минобороны. Это многих не устраивает.

–– Сейчас много разговоров о новых режимах секретности и ответственности за разглашение. Это людей отпугивать не будет?

–– Нет, не думаю. Сейчас не Советский Союз. У меня разного рода допуск, секретность, тем не менее, меня за границу выпускают.

–– Может, перестанут?

–– Спасибо. Ничего, у нас страна большая, не пропадем. Главное, найти такие цивилизованные формы работы с частниками, скажем, роялти, оплата авторских прав. Если это будет сделано, а мы толкаем Минпромторг к скорейшему решению на сей счет, то тогда мы откроем все шлюзы, чтобы частный капитал активно внедрялся в оборонку. Я в этом крайне заинтересован, как отвечающий за данный сектор нашей промышленности. И считаю, что это здорово повысит технологическую вооруженность нашей промышленности.

–– Вы сказали, что будете разбираться с приватизацией оборонных предприятий. Что-нибудь уже выяснили?

–– Конечно. Уже проверили часть объектов, которые были выведены из-под госконтроля всякими фальшивыми схемами, примитивными. Люди вообще ничего не боялись на тот момент. Теперь все эти документы находятся в прокуратуре.

–– Пример есть?

–– Есть. Называть не хочу, чтобы люди не сбежали из России. Пусть пока кушают яичницу и ждут стука в дверь. Намного серьезнее является создание системы превентивного предохранения нашей промышленности от коррупции. Я надеюсь, на решение, которое мы приняли в правительстве по новому руководителю Рособоронзаказа, его теперь возглавил Александр Потапов. В эту структуру будут переданы функции, которые будут связаны с предупреждением коррупционных схем, с прямым контактом заказчика с производителем, без посредников. Правительство будет обеспечивать полный контроль за тем, чтобы консолидировать активы в рамках государства. Но при этом, размещая субсидии, денежные средства на обновление предприятия в частных компаниях, ни в коем случае не отталкивать частника, чтобы не происходила национализация этих производств.

–– Ведь оборонные стратегические предприятия в комплексе не приватизировались. Речь скорее о том, что какое-то имущество или часть этих компаний выводилась «за забор». Об этом идет речь?

–– Почему? Там у нас разные предприятия. У нас сейчас госконтроль установлен на структуры, их у нас 55, созданные в последнее время. До этого у нас был хаос. В 1990-е годы никто этим не занимался, директора и их окружение фактически становились чуть ли не хозяевами положения. Многие из них воспользовались слабостью государства, попытавшись изнасиловать законность и выводили предприятия из под контроля государства.

–– Имущество предприятий или сами предприятия?

–– Землю, сами заводы. Иногда приезжаешь на завод, где раньше был сборочный цех, а сейчас дискоклуб. Что, государство было в этом заинтересовано, оно что, продавало по приемлемой цене на рынке эти предприятия? Нет. Схемы были грабительские.

–– Речь идет о директорах?

–– Да. Не должно быть срока давности совершенных ими преступлений. Это важно для того, чтобы все остальные почувствовали, что государство под неусыпным контролем будет держать вопросы законности. Главное — начать борьбу с коррупцией внутри самой госвласти.

Указание президента республики свернуть "семейный" бизнес и работу с посредниками получили вчера татарстанские чиновники. "Мне тоже стыдно за вас", - заявил подчиненным Рустам Минниханов на заседании Антикоррупционного совета РТ сразу после ключевого доклада. В этом докладе впервые публично прозвучала информация о космических доходах топ-менеджеров энергетических компаний, о причинах отставки главы Агрызского района и о фирмах-однодневках, "выигравших" гранты правительства РТ.

Заседание совета растянулось на два часа, но самый интересный доклад оставили на десерт. Начальник президентского управления по антикоррупционной политике Марс Бадрутдинов констатировал, что "принимаемые меры и жесткая позиция" руководства РТ "пока не дают ожидаемых результатов".

Свежий пример - недавний скандал с проведением Агентством инвестиционного развития РТ (АИР) конкурса для предпринимателей. Стоило проверить конкурсную документацию, как выяснилось, что, пока частники, осваивающие реальный сектор экономики, мечтают о грантах на развитие, бюджетные деньги получают... фирмы-однодневки. Как сообщил Бадрутдинов, некое ООО "СофТранс", получив 600 тысяч рублей за победу в конкурсе "Социальный бизнес-2012", тут же перевело их в консалтинговую компанию. Еще в заявке ООО нашли подложные документы об инвалидности директора и аренде помещения, а учредитель компании при проверке стал отрицать свою причастность к деятельности компании, зарегистрированной на его имя. Аналогичная схема "бизнеса" не помешала получить гранты еще трем фирмам, хотя их учредителями числятся алкоголики и бомжи, на счету которых еще от 30 до 100 таких же предприятий.

По информации "ВК", руководство РТ обсуждает вопрос о реорганизации АИР и передаче его функций по проведению конкурсов в Минэкономики РТ. Ранее реорганизация коснулась агентства "Татмедиа", которое отличилось тем, что за 3,5 года работы смогло провернуть по госконтрактам свыше 2 млрд бюджетных рублей, сэкономив государству всего-то 363 тысячи. По мнению борцов с коррупцией, в "Татмедиа" работали схемы, "граничащие с нарушением закона".

Потрясением для проверяющих стали также доходы отдельных топ-менеджеров Татэнерго и Генерирующей компании, которые, "возглавляя естественную монополию и осуществляя регулируемый вид деятельности", умудрились начислять себе и получать зарплату в несколько миллионов рублей. Фамилии миллионеров докладчик не назвал, отметив, что и рядовые сотрудники не бедствовали: среднемесячная зарплата в Генерирующей компании достигала 130 тысяч рублей. Это в 1,5 раза выше заработков в Татнефти.

Впрочем, одной зарплаты вип-энергетикам было мало. Проверка показала, что они наладили семейный бизнес, распределяя заказы на обслуживание Генерирующей компании между аффилированными структурами. Но и это не все. Заключив договоры на поставку газа не с прямым поставщиком, а с зарегистрированным на физлицо посредником, компания всего за два года переплатила своему "надежному партнеру" свыше 1 млрд рублей! И такие фирмы-"присоски", по словам докладчика, в этой госкомпании были на каждом шагу, зарабатывали на всем - от страхования персонала до закупки цветов.

Неладно в Татарстане и с ипотекой. На заседании антикоррупционного совета рассказали, что минстрой и минфин не смогли или не захотели исполнить июльское поручение Рустама Минниханова и представить экономическое обоснование затрат на строительство 1 квадратного метра жилья для бюджетников. В результате работу эту совместно с Госжилфондом провела республиканская экспертная группа по противодействию коррупции и оснований повышать расценки для участников соцпрограммы не нашла. Зато сделала вывод, что предпосылки для коррупции и роста цен на жилье создают крепкие связи между строителями и должностными лицами.

- Нельзя быть в одном лице и проектантом, и подрядчиком, и инвестором, - заявил с трибуны начальник президентского управления по антикоррупционной политике Марс Бадрутдинов. - Неспроста в составе двух генподрядных компаний (на слайде высветились ОАО "Казаньцентрстрой" и ООО "ЖИК") оказались и офшорные фирмы. Куда в этом случае перенаправляются средства?.. Если через какое-то время на объекте проявятся недоделки, с кого будет спрос?!

В этом году на предмет коррупции проверили два района республики. В итоге в конце августа в добровольную отставку ушел глава Агрызского района Фарит Габбасов.

Его дочь "засветилась" среди учредителей двух коммерческих организаций в компании таких серьезных предпринимателей, как сын руководителя райисполкома и жена помощника главы муниципалитета. На момент проверки дочка находилась на учебе в Англии, но смогла пояснить, что учредителем она была номинальным - "вопросы решал отец".

Не остался без хлеба с маслом и наследник теперь уже экс-главы - владелец доли в крупных коммунальных компаниях района и директор гостиницы "Центральная", построенной местным монополистом в сфере ЖКХ. И вот ведь странное совпадение - монополист этот на протяжении нескольких лет бесплатно эксплуатировал 53 агрызские котельные. А еще за четыре месяца 2012 года получил 40 процентов от общего числа муниципальных контрактов.

Сотрудники МВД сейчас изучают материалы о работе Фонда развития Агрызского района. Помощь району оказали два десятка уроженцев Удмуртии, перечислившие в фонд от 50 до 70 тысяч рублей. Проверка показала, что благотворители действовали "по рекомендации" муниципальных властей, рассчитывая на юридическое оформление земельных участков. Следующую "благотворительную" схему можно считать агрызским ноу-хау: в 2011 году предприниматель отчисляет в фонд 400 тысяч, а через неделю его брат и отец получают на строительство семейной фермы ту же сумму в виде матпомощи от района. Затем - еще миллион в виде субсидий из минсельхозпрода, куда был представлен отчет о мерах поддержки селян.

Пережил проверку глава Нурлатского района Наиль Шарапов. Говорят, его родня успела вовремя выйти из состава учредителей: супруга покинула компанию "Нур радио", а дочка с мужем (кстати, сыном руководителя исполкома) - фирму "Благоустройство пять". Фирма эта с 2009 года получила одних муниципальных контрактов на 50 млн рублей.

Кресла лишился лишь руководитель исполкома Нурлата, который во время проверки пытался дурить голову экспертам, включая бывших работников ОБЭП: выдавал старые остановочные павильоны и фонарные столбы за те, что должны были установить по новому контракту. Но не установили, поскольку деньги ушли на погашение долгов за поставку ГСМ. А вот муниципальный контракт на ремонт мягкой кровли в Елаурской школе-интернате стал поводом для возбуждения уголовного дела за присвоение и растрату. Оказалось, что рабочие выполнили всего четверть работ по конракту, просто уложив один слой кровли на старое покрытие.

После Бадрутдинова слово взял президент РТ. "Наверное, не очень приятно слушать доклад Марса Сарымовича, - сказал Рустам Минниханов и признался: - Мне тоже стыдно за вас... Но если мы все время будем молчать, ни к чему хорошему это не приведет... Вы - лицо наше, ваши действия ассоциируются с властью... Мир сейчас другой, все, что можно было пять лет назад, уже нельзя..."

Не повышая голоса, можно сказать, доверительно президент посоветовал подчиненным обратить внимание на свое окружение, обеспечить своим детям хорошее образование, не создавая коррупционные схемы и бизнес под них. "Любой ваш коррупционный шаг - это минус для всех нас", - отметил Минниханов.

На заседании также было принято решение о создании в Татарстане системы электронного учета и контроля за всеми нарушениями законодательства, которые выявляют контрольные и надзорные органы. Чтобы впредь нарушения не терялись, а устранялись. К примеру, проанализировав представления Госстройнадзора РТ, прокурор республики Кафиль Амиров констатировал: "Лишь 63 процента представлений достигают цели... 37 процентов рухнули в бездну, и никто не знает об их судьбе. Ну явно коррупционный фактор!".