Эпоха правления Сталина

Одной из причин неудач советских Вооружённых сил в начале Великой Отечественной войны принято считать репрессии, которым подвергся их командный состав в 1937-1938 гг. Как и многие другие, этот тезис был впервые введён в арсенал антисталинской пропаганды в известном докладе Хрущёва «О культе личности»:

«Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело также то обстоятельство, что на протяжении 1937-1941 годов, в результате подозрительности Сталина, по клеветническим обвинениям истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и политработников. На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоев командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке»{105}.
Не будем сейчас касаться вопроса об обоснованности армейской «чистки». Разумеется, согласно незыблемому постулату обличителей «сталинского произвола» [44] никакого военного заговора в Красной Армии не могло быть в принципе, а все без исключения осуждённые и расстрелянные стали «невинными жертвами незаконных репрессий». Однако серьёзный разговор на эту тему возможен лишь после того, как станут доступными материалы следственных дел репрессированных военачальников. Пока же они остаются засекреченными, оценить обоснованность обвинений мы не можем, а верить на слово предателям, вроде главного «реабилитатора» Александра Яковлева, вряд ли стоит.

Отмечу лишь вот какой момент. Обличители сталинизма уверяют, будто все обвинения против участников военного заговора строились якобы исключительно на выбитых пытками личных признаниях, при отсутствии каких-либо вещественных доказательств. Во-первых, а откуда, собственно говоря, это известно? А главное, какого рода доказательств ждут господа «реабилитаторы»? Или они полагают, что заговорщики должны вести протоколы своих собраний, а шпионы — составлять регулярные отчёты о своей шпионской деятельности? Вспомним, например, известный эпизод русской истории — заговор против императора Павла I, который заведомо имел место и, более того, увенчался успехом. При этом вся «документация» свелась к листочку бумаги со списком заговорщиков, который организатор заговора петербургский военный губернатор граф Пален носил в своём кармане и, можно не сомневаться, в случае провала сумел бы уничтожить.

Воистину прав римский император Домициан, сказавший: «Правителям живётся хуже всего: когда они обнаруживают заговоры, им не верят, покуда их не убьют»{106}.

Миф об «обезглавленной Красной Армии» состоит из двух базовых утверждений:

1) в ходе репрессий был пущен «в расход» едва ли не весь офицерский корпус, в результате чего армия к 1941 году осталась без опытных командиров, [45]

2) Тухачевский, Уборевич, Якир и другие «невинные жертвы» были гениальными полководцами, устранение которых явилось невосполнимой утратой.

В этом порядке их и рассмотрим.

Сколько офицеров было репрессировано?
Рассуждающие о масштабах «чистки», постигшей Красную Армию, чаще всего говорят о 40 тысячах репрессированных офицеров{107}. Эта цифра была введена в широкий оборот заслуженным политработником генерал-полковником Д. А. Волкогоновым: «По имеющимся данным, с мая 1937 года по сентябрь 1938 года, т.е. в течение полутора лет, в армии подверглись репрессиям 36 761 человек, а на флоте — более 3 тысяч»{108}. Следует отметить, что Дмитрий Антонович тут же делает важную оговорку: «Часть из них была, правда, лишь уволена из РККА»{109}. Как видим, в число «репрессированных» включены не только расстрелянные или хотя бы арестованные, но и лица, просто уволенные из армии.

Впрочем, названная Волкогоновым цифра стала всего лишь отправной точкой для полёта фантазии разоблачителей «сталинских преступлений». Так, в статье Н. Г. Павленко репрессированные офицеры превращаются в «военачальников»: «Далее в справке указывается, что только в армии с мая 1937 года по сентябрь 1938 года было репрессировано 36 761 военачальник»{110}. [46]

Разумеется, теоретически младшего лейтенанта тоже можно причислить к военачальникам. Однако если это делает не безграмотный журналист, а доктор исторических наук, бывший главный редактор «Военно-исторического журнала», да к тому же генерал-лейтенант в отставке, впору подумать о сознательной фальсификации.

Л. А. Киршнер называет слегка большую цифру, при этом почему-то полагая, будто репрессиям подверглось свыше половины офицеров: «Считается, что в предвоенный период репрессировано 44 тыс. человек командного состава, свыше половины офицерского корпуса»{111}.

Бывший главный идеолог ЦК КПСС А. Н. Яковлев ведёт речь уже о 70 тысячах, причём утверждает, что все они были уничтожены: «Более 70 тысяч командиров Красной Армии были уничтожены Сталиным ещё до войны»{112}.

Ещё большую цифру приводят в своих умозрительных выкладках профессиональные обличители «антиармейского террора» В. Н. Рапопорт и Ю. А. Геллер: «Поэтому мы вынуждены считать, что убыль кадрового состава за два года чистки составила приблизительно 100 тыс. человек»{113}.

Наконец, В. С. Коваль уверяет нас, будто был уничтожен весь советский офицерский корпус: «Без войны в застенках и лагерях НКВД погиб почти весь великолепный офицерский корпус — становой хребет Красной Армии»{114}. То же самое, только другими словами, утверждают в своей книге Д. Е. Мельников и Л. Б. Чёрная: «От рук палачей погиб и весь средний командный [47] состав»{115}. Впрочем, вполне возможно, что последние двое авторов просто не знают, что к среднему комсоставу относились офицеры в званиях от младшего лейтенанта до капитана.

Итак, подобно храповому колесу, которое может крутиться лишь в одну сторону, «статистика» репрессий в антисталинских публикациях меняется только в сторону увеличения.

Что же было на самом деле? Обратимся к архивным документам. Выясняется, что убыль офицерского состава с 1 января по 1 ноября 1937 года выражалась следующими цифрами{116}:

Военные округа, виды Вооружённых сил...Уволено...Из них арестовано

Московский военный округ...1252...363
Ленинградский...1015...
...60
Белорусский...1215...
...279
Киевский...1126...
...382
Харьковский...780...
...257
Северо-Кавказский...569...1
01
Приволжский...315...
...106
Уральский...297...
...102
Сибирский...204...
...128
Закавказский...395...
...138
Среднеазиатский...136...
...98
Забайкальский...295...
...14
ОКДВА...1867...
...642
Военно-воздушные силы...1205...285
Военно-морской флот...705...171 [48]

С учётом центрального аппарата Наркомата обороны, военно-учебных заведений, тыловых учреждений, разведорганов, а также командного состава, находящегося в резерве, всего за первые 10 месяцев 1937 года из РККА были уволены 13 811 лиц командно-начальствующего состава, из них арестованы 3776 человек{117}.

Следующий документ даёт картину армейской чистки за более широкий период времени{118}:

Справка
За последние пять лет (с 1934 г. по 25 октября 1939 г.) из кадров РККА ежегодно увольнялось следующее количество начсостава:
В 1934 г. уволены 6596 чел., или 5,9% к списочной численности, из них:
а) за пьянство и моральное разложение — 1513
б) по болезни, инвалидности, за смертью и пр. — 4604
в) как арестованные и осуждённые — 479 Всего — 6596
В 1935 г. уволены 8560 чел., или 7,2% к списочной численности, из них:
а) по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр. — 6719
б) по болезни и за смертью — 1492
в) как осуждённые — 349 Всего — 8560
В 1936 г. уволены 4918 чел., или 3,9% к списочной численности, из них:
а) за пьянство и политико-моральное несоответствие — 1942
б) по болезни, инвалидности и за смертью — 1937
в) по политическим мотивам (исключение из партии) — 782 [49]
г) как арестованные и осуждённые — 257 Всего — 4918
В 1937 г. уволены 18 658 чел., или 13,6% к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с врагами народа) — 11 104
б) арестованных — 4474
в) за пьянство и моральное разложение — 1139
г) по болезни, инвалидности, за смертью — 1941 Всего — 18 658
В 1938 г. уволены 16362 чел., или 11,3% к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам — исключённые из ВКП(б), которые согласно директиве ЦК ВКП(б) подлежали увольнению из РККА и за связь с заговорщиками, — 3580
б) иностранцы (латыши — 717, поляки — 1099, немцы — 620, эстонцы — 312, корейцы, литовцы и др<угие>), уроженцы заграницы и связанные с ней, которые уволены согласно директиве народного комиссара обороны от 24.6.1938 за №200/ш, — 4138
в) арестованных — 5032
г) за пьянство, растраты, хищения, моральное разложение — 2671
д) по болезни, инвалидности, за смертью — 941 Всего — 16 362
В 1939 г. на 25.10 уволен 1691 чел., или 0,6% к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с заговорщиками) — 277
б) арестованных — 67
в) за пьянство и моральное разложение — 197
г) по болезни, инвалидности — 725
д) исключено за смертью — 425
Общее число уволенных за 6 лет составляет — 56 785 чел.
Всего уволены в 1937 и 1938 гг. — 35 020 чел., из этого числа:
а) естественная убыль (умершие, уволенные по болезни, инвалидности, пьяницы и др.) составляет — 6692, или 19,1% к числу уволенных; [50]
б) арестованные — 9506, или 27,2% к числу уволенных;
в) уволенные по политическим мотивам (исключенные из ВКП(б) — по директиве ЦК ВКП(б) — 14 684, или 41,9% к числу уволенных;
г) иностранцы, уволенные по директиве народного комиссара обороны, — 4138 чел., или 11,8% к числу уволенных.
Таким образом, в 1938 году были уволены по директиве ЦК ВКП(б) и народного комиссара обороны 7718 чел., или 41% к числу уволенных в 1938 году.
Наряду с очисткой армии от враждебных элементов часть начсостава была уволена и по необоснованным причинам. После восстановления в партии и установления неосновательности увольнения возвращены в РККА 6650 чел., главным образом капитаны, старшие лейтенанты, лейтенанты и им равные, составляющие 62% этого числа.
На место уволенных пришло в армию проверенных кадров из запаса 8154 чел., из одногодичников — 2572 чел., из политсостава запаса — 4000 чел., что покрывает число уволенных.
Увольнение по 1939 году идёт за счёт естественной убыли и очистки армии от пьяниц, которых народный комиссар обороны своим приказом от 28 декабря 1938 года требует беспощадно изгонять из Красной Армии.
Таким образом, за два года (1937 и 1938) армия серьёзно очистилась от политически враждебных элементов, пьяниц и иностранцев, не внушающих политического доверия.
В итоге мы имеем гораздо более крепкое политико-моральное состояние. Подъём дисциплины, быстрое выдвижение кадров, повышение в военных званиях, а также увеличение окладов содержания подняли заинтересованность и уверенность кадров и <обусловили> высокий политический подъём в РККА, показанный на деле в исторических победах в районе озера Хасан и р. Халхин-Гол, за отличие в которых Правительство наградило званием Героя Советского Союза 96 человек и орденами и медалями 23 728 человек.
Начальник 6 отдела полковник (Ширяев)
20 октября 1939 г.
Как мы могли заметить, часть уволенных командных кадров вскоре была восстановлена в армии. Более полную картину армейской чистки даёт документ, подписанный [51] начальником Управления по командному и начальствующему составу РККА Е. А. Щаденко{119}:

Справка о количестве уволенного командно-начальствующего и политического состава за 1935-1939 гг. (без ВВС)
В 1935 г. уволено 6198 чел., или 4,9%. Из них политсостава — 987 чел.
В 1936 г. уволено 5677 чел., или 4,2%. Из них политсостава — 759 чел.
В 1937 г. уволено 18 658 чел., или 13,1%. Из них политсостава — 2194 чел.
Из общего числа уволенных:

Мотивы увольнения...Всего было...Из числа уволенных...Фактически осталось
...уволено в 1937 г...восстановлено в 1938-39 гг...уволенных

а) Арестованные...4 474...206...4 268
б) Уволены во исполнение
решения ЦК ВКП(б)
№П47/102 от 29.3.1937
(исключённые из ВКП(б)
за связь с заговорщиками)..11 104...4 338...6 766
в) Уволены по политико-
моральным причинам
(пьяницы, морально
разложившиеся,
расхитители народного
достояния)...1 139...109...1030
г) Исключено за смертью,
по инвалидности и по
болезни...1 941...8...1 933

Всего:...18 658...4 661...13 997

К списочной численности:... 13,1%...9,7% [52]

В 1938 г. уволено 16 362 чел., или 9,2%. Из них политсостава — 3282 чел.
Из общего числа уволенных:

Мотивы увольнения...Всего было уволено...Из числа уволенных...Фактически осталось
...в 1938 г...восстановлено в 1939 г... уволенных

а) Арестованные...5 032...1 225...3 807
б) Уволены во исполнение
решения ЦК ВКП(б)
№П47/102 от 29.3.1937
(исключённые из ВКП(б)
за связь с заговорщиками)...3 580...2 864...716
в) Уволены по директиве
народного комиссара обороны
от 24.6.38№200/ш
(поляки, немцы, латыши,
литовцы, финны, эстонцы,
корейцы, и др., уроженцы
заграницы и связанные с ней).4 138...1 919...2219
г) Уволены во исполнение
приказа народного комиссара
обороны№0219-38 г.
(пьяницы, морально
разложившиеся, расхитители
народного достояния)...2 671...321...2 350
д) Исключено за смертью,
по инвалидности и по болезни..941...4...
...937

Всего:...16 362...6 333...10 029

К списочной численности:...9,2%...5,6%

В 1939 г. уволено 1878 чел., или 0,7% к списочной численности. Из них политсостава — 477 чел. Из общего числа уволенных: [53]

Мотивы увольнения...Всего было уволено...Из числа уволенных...Фактически осталось
...в 1939 г...восстановлено...уволенных

а) Арестованные...73...26...
...47
б) Уволены во исполнение решения
ЦК ВКП(б) №П47/102 от 29.3.1937
(исключённые из ВКП(б) за связь
с заговорщиками)...284...126...
...158
в) Уволены во исполнение
приказа народного комиссара
обороны №0219-38 г. (пьяницы,
морально разложившиеся,
расхитители народного
достояния)...238...
.23...215
г) Исключено за смертью,
по инвалидности и по болезни...1 283...9...1 274

Всего:...1 878...184...1694

К списочной численности:...0,7%...0,6%

Таким образом:
1. В 1937 г. по политическим мотивам (арестованные, исключённые из ВКП(б) за связь с заговорщиками) составляют — 15 578 чел., или 85% к общему числу уволенных в 1937 г.
2. В 1938 г. по тем же мотивам — 8612 чел., или 52% к общему числу уволенных в 1938 г., т.е. почти в два раза меньше против 1937 г.
Если сравнить общее количество уволенных за два года 1936-1937 гг., составляющее 24 335 чел., с количеством уволенных за 1938-1939 гг. 18 240 чел., то получается, что за первые два года (1936-1937 гг.) уволено 8,6% к списочной численности, за 1938-1939 гг. — 3,9% к списочной численности.
В общем числе уволенных как за 1936-1937 гг., так и за 1938-1939 гг. было большое количество арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступало жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя т. Сталина. Мною в августе [54] 1938 г, была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путём личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т.д.
Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. В результате восстановлено:

Год...Всего восстановлено...Эти восстановленные были уволены
...
...Приказами НКО...Приказами округов

Из уволенных в 1937 г...4 661 ...1 703 ...2 958
Из уволенных в 1938 г...6333 ...2202...4131
Из уволенных в 1939 г...184...125...
...59

Всего:...11 178...4 030...7 148

Кроме того:
а) изменена статья увольнения 2416 чел.
б) отказано в восстановлении 1889 чел.
Таким образом, фактическая убыль из армии командно-начальствующего и политического состава составляет:
1. За 1936-37 гг. — 19 674 чел., или 6,9% к списочной численности (в том числе 2827 чел. политсостава).
2. За 1938-39 гг. — 11 723 чел., или 2,3% к списочной численности (в том числе 3515 чел. политсостава), т.е. почти в три раза меньше против 1936-37 гг.
В результате проделанной большой работы армия в значительной мере очистилась от шпионов, диверсантов, заговорщиков, не внушающих политического доверия иностранцев, от пьяниц и тунеядцев, а несправедливо уволенные возвращены в армию.
« « апреля 1940 г.
Е.Щаденко
Таким образом, в 1937-1938 гг. из Красной Армии действительно было уволено около 40 тыс. офицеров. Однако далеко не всех из них можно считать жертвами репрессий. [55]

Из приказа наркома обороны К. Е. Ворошилова №0219 от 28 декабря 1938 года о борьбе с пьянством в РККА:

«Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершённых в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму. 15 октября во Владивостоке четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан. 18 сентября два лейтенанта железнодорожного полка при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились. Политрук одной из частей 3 сд, пьяница и буян, обманным путём собрал у младших командиров 425 руб., украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку»{120}.
Упомянутые в приказе Ворошилова персонажи, как правило, автоматически причисляются к жертвам «антиармейского террора». Если же исключить из рассмотрения подобных «героев», а также умерших, уволенных по болезни и т.п., то масштабы чистки оказываются гораздо более скромными: в 1937-1939 гг. были арестованы 9579 человек начсостава (из них 1457 восстановлены в 1938-1939 гг.) и уволены по политическим мотивам 19 106 (из них 9247 восстановлены в 1938-1939 гг.). Таким образом, общее число офицеров, репрессированных в 1937-1939 гг. (без ВВС и флота), составляет 8122 арестованных (среди которых далеко не все были расстреляны) и 9859 уволенных из армии.

О том, что далеко не все уволенные из Красной Армии офицеры были расстреляны, красноречиво свидетельствует и количество рассмотренных комиссией Щаденко жалоб, ходатайств и заявлений — около 30 тысяч. Чтобы иметь возможность подать жалобу, надо оставаться в числе живых. [56]

Репрессии и численность офицеров
Как соотносится количество вычищенных из Красной Армии с общей численностью комсостава? Действительно ли в результате чистки был утрачен весь советский офицерский корпус или хотя бы его половина?

В приведённых выше двух справках постоянно указывается процент, который составляют уволенные из армии от списочной численности командно-начальствующего состава, причём процент этот достаточно скромен.

Откуда же взялась нехватка командных кадров перед войной, на которую так любят ссылаться обличители Сталина? Дело в том, что в это время по вполне понятным причинам численность Красной Армии резко увеличивалась. При этом создавались десятки тысяч новых офицерских должностей, которые необходимо было заполнить. Так, если в выступлении на февральско-мартовском (1937 года) Пленуме ЦК ВКП(б) К. Е. Ворошилов сообщил, что «армия располагает по штату 206 тысячами человек начальствующего состава»{121}, то к 15 июня 1941 года общая численность командного и начальствующего состава (без политсостава, ВВС, ВМФ и НКВД) составляла по списку 439 143 человека, или 85,2% к штату{122}.

Чтобы проиллюстрировать, какими темпами происходил рост советских Вооружённых сил и как заполнялись вакантные офицерские должности, приведу ещё один документ{123}: [57]

СПРАВКА об увольнении из РККА и укомплектовании комначсоставом
I. УВОЛЬНЕНИЕ (без морских сил)
I. Уволено из РККА за 1937 г. по 09.08.38 г. комначсостава 20 643 13 198 из них арестовано 5 811 4 761
II. УКОМПЛЕКТОВАНИЕ
1. Некомплект комначсостава на 1.1.1938 составлял — 39 100
2. Потребность по оргмероприятиям 1938 г. — 33 900 Итого: — 73 000
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ В КАДРАХ:
1. Выделяется для подготовки лётнабов — 2 600
2. На формирование округов и военкоматов — 5 000
3. На укомплектование должностей помощников — 15 000
4. На расширение военно-учебных заведений — 16 700
5. На замещение должностей увольняемых в 1938 г. — 25 700
6. На организацию дивизионных школ — 3 416
7. На покрытие потребности по оргмероприятиям 1939 г. — 25 000
8. На замещение убыли, ожидаемой в 1939 г. — 25 000
9. На усиление Краснознамённого Дальневосточного фронта — 7 000
Итого: — 125416
Общая потребность в комначсоставе в 1938-39 гг. составляет — 198 416 чел.
Эта потребность в кадрах будет покрыта:
а) по 1938 году:
1. Из военных училищ выпущено — 8 278 чел.
2. Подготовлено из младшего комначсостава — 9 751 чел.
3. Дополнительно готовится из младшего комначсостава
с июня 1938 г. — 17 000 чел.
с августа 1938 г. — 60 000 чел.
4. Намечено призвать из запаса — 30 000 чел. [58]
5. Намечено задержать в армии одногодичников и двухгодичников — 5 000 чел.
Итого по 1938 г. — 130 000 чел.
б) по 1939 году (за 1-е полугодие)
1. Выпустить досрочно из военных училищ — 13 000 чел.
2. Подготовить из младшего комначсостава — 60 000 чел.
Итого: — 73 000 чел.
Все эти мероприятия дают накопление кадров в 1938 г. и в первом полугодии 1939 г. — 203 000 чел., коими полностью покрывается некомплект комначсостава РККА.
III. УКОМПЛЕКТОВАНИЕ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО КРАСНОЗНАМЁННОГО ФРОНТА
1. Некомплект по ДКФ составляет 6 500 чел.
2. На покрытие этого некомплекта Военсовет ДКФ просил выделить 3 000 чел.
3. Выделяется на покрытие некомплекта ДКФ 6 500, или 100% потребности. Текущая убыль по ДКФ (увольнение, аресты и др.) будет покрываться незамедлительно.
« « августа 1938 г.
Е.Щаденко

«Гениальные полководцы»
Таким образом, в количественном отношении влияние репрессий на командный и начальствующий состав РККА оказывается весьма незначительным, а образовавшийся некомплект был вызван резким увеличением численности армии. Но, может быть, имело место ухудшение качественного состава офицерского корпуса? По мнению того же Волкогонова:

«Следствием кровавой чистки явилось резкое снижение интеллектуального потенциала в армии и на флоте. К началу 1941 года лишь 7,1% командно-начальствующего состава имели высшее военное образование, 55,9% — среднее, 24,6% — ускоренное образование [59] (курсы) и 12,4% командиров и политработников не имели военного образования»{124}.
То, что в результате репрессий произошло снижение уровня подготовки командных кадров, — одна из незыблемых аксиом обличителей сталинизма. Тем не менее, если от кликушества перейти к фактам, картина оказывается совсем другой:

«Репрессии не наложили да и не могли наложить из-за незначительности их масштабов по сравнению с общей массой офицерского корпуса видимого отпечатка на образовательный уровень. Некоторое падение доли офицеров, имеющих среднее военное образование в 1938-1939 гг. объясняется не репрессиями, а значительным притоком в армию офицеров из запаса, из сверхсрочников и особенно офицеров, окончивших курсы младших лейтенантов. В то же время в предвоенные годы наблюдается устойчивая тенденция к увеличению процента офицеров, имеющих академическое образование. В 1941 году этот процент был наивысшим за весь межвоенный период и равнялся 7,1%. До репрессий, в 1936 году эта цифра составляла 6,6. Проведённые расчёты показывают, что в период репрессий наблюдался устойчивый рост количества начсостава, имеющего среднее и высшее военное образование. Так, академическое образование в 1936 году имело 13 тыс. лиц начсостава, в 1939 году — после фактического окончания репрессий — 23 тыс., в 1941 году — 28 тыс. офицеров. Военное образование в объёме военной школы имело соответственно 125, 156 и 206 тыс. военнослужащих»{125}.
Из публикации в публикацию кочует история о 225 безграмотных командирах полков, запущенная в оборот небезызвестным В. А. Анфиловым:

«Последняя проверка, проведённая инспектором пехоты, — говорил в декабре сорокового года на совещании начальник управления [60] боевой подготовки генерал-лейтенант В.Курдюмов, — показала, что из 225 командиров полков, привлечённых на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища, остальные 200 человек — это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса»{126}.
Однако если посмотреть стенограмму состоявшегося 23-31 декабря 1940 года совещания высшего командного и политического состава Красной Армии, то выясняется, что дважды выступивший на нём генерал-лейтенант В. Н. Курдюмов ничего подобного не говорил{127}. Если же взять официальные данные Главного управления кадров Красной Армии, то оказывается, что по состоянию на 1 января 1941 года из 1833 командиров полков 14% окончили военные академии, 60% — военные училища и лишь 26% имели ускоренное военное образование{128}.

А как быть с высшим комсоставом? Обличители сталинского произвола не устают публиковать длиннющие мартирологи с перечнями репрессированных комдивов, комкоров, командармов. Однако и здесь нас ожидают весьма интересные открытия:

«Больше всего от репрессий пострадал советский генералитет. Как отразились репрессии на образовательном уровне высшего командного состава? Как ни парадоксально, но объективно его уровень вырос. В первой половине 30-х гг. доля лиц этой категории, имеющих высшее военное образование, колебалась от 30 до 40%. Перед началом репрессий 29% имело академическое образование, в 1938 году их было уже 38%, а в 1941 году 52% военачальников имело высшее военное образование. [61]
Может быть, это случайность или фальсификация? Нет. Знакомство автора с архивными документами, отчётными данными кадровых органов по арестованным и назначенным вместо них военачальникам свидетельствует о росте академического образования по всем основным должностным группам. Например, в пик репрессий, с 1 мая 1937 года по 15 апреля 1938 года, из 3 арестованных заместителей наркома обороны ни один не имел академического образования, 2 из назначенных его имели. Из командующих войсками округов: арестовано 3 «академика», назначено — 8; заместители командующих округами: соответственно арестовано 4 с высшим военным образованием, назначено — 6; начальники штабов округов — арестованные не имели академического образования, 4 из 10 назначенных его имели; командиры корпусов — арестовано 12 с высшим военным образованием, назначено 19; начальники штабов корпусов — арестовано 14 «академиков», назначено 22. И так по всем должностям, за исключением командиров дивизий. 33 арестованных комдива имели академическое образование, а среди назначенных таких было только 27. В целом по высшему командному составу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45%.
Таким образом, репрессии не снизили образовательный уровень затронутых ими категорий офицеров, они повлияли на уровень образования старших и средних офицеров, которые выдвигались на вышестоящие должности. Архивные данные свидетельствуют о том, что это были, как правило, наиболее высокоподготовленные командиры»{129}.
Наконец, остаются Тухачевский, Уборевич, Якир и прочие репрессированные «военные гении», по которым начиная с хрущёвских времён пролиты целые реки крокодиловых слёз. Например, в сочинённой Расулом [62] Гамзатовым в 1960-1962 годах конъюнктурной поэме «Люди и тени» этим деятелям посвящены следующие проникновенные строки:

Бойцам запаса посланы повестки,
Пехота немцев лезет напролом.
Поторопитесь, маршал Тухачевский,
Предстать войскам в обличье боевом.

Пусть гений ваш опять блеснёт в приказе
И удивит ошеломлённый мир.
Федько пусть шлёт к вам офицеров связи
И о делах радирует Якир.

Но их, приговорённых к высшей мере,
Не воскресить и богу, а пока
В боях невозместимые потери
Несут осиротелые войска.
В последнее время появилось немало публикаций, дающих представление о «полководческих талантах» безвременно отправленных в мир иной маршалов и командармов. Из них можно особо порекомендовать опубликованную в журнале «Родина» статью Андрея Смирнова [63] «Большие манёвры»{130}. А вот что писал по этому поводу известный историк и публицист В. В. Кожинов:

«Господствует мнение, что в результате репрессий 1937-1938 годов место зрелых и опытных военачальников заняли молодые и неискушённые, и это привело к тяжелейшим поражениям в начале войны. В действительности же на смену погибшим пришли в основном люди того же поколения, но другие - и с иным опытом.
Так, скажем, репрессированные Я. Б. Гамарник, В. М. Примаков, М. Н. Тухачевский, И. Ф. Федько, Н. Э. Якир родились в 1893-1897 годах, и в те же самые годы, в 1894-1897-м, родились Г. К. Жуков, И. С. Конев, Р. Я. Малиновский, К. К. Рокоссовский, Ф. И. Толбухин. Но первые, исключая одного только Тухачевского, провоевавшего несколько месяцев в качестве подпоручика, не участвовали в Первой мировой войне, а вторые (кроме окончившего школу прапорщиков Толбухина) начали на ней свой боевой путь простыми солдатами.
Далее, первые оказались вскоре после революции на наиболее высоких руководящих постах (хотя им было тогда всего от 21 до 25 лет...) — без сомнения, по «идеологическим», а не собственно «военным» соображениям, — а вторые, медленно поднимаясь по должностной лестнице, обретали реальное умение управлять войсками. Дабы оценить это, вспомним, что Суворов в 18 лет начал свой воинский путь унтер-офицером (тогда — капралом), а 16-летний Кутузов — прапорщиком, и лишь к сорока годам они «дослужились» до генеральского звания»{131}.
Поправка Кожинову — Р. Я. Малиновский родился в 1898 году. Впрочем, если учесть, что будущий маршал 15-летним подростком удрал на фронт и затем прошёл всю 1-ю мировую, полученный им военный опыт был ничуть не меньшим, чем у старших товарищей.

То, что будущие жертвы репрессий получили свои посты по идеологическим соображениям, хорошо видно, [64] если сравнить время вступления той и другой категории военачальников в партию большевиков:

Гамарник...1916...Василевский...
...1938
Примаков...1914...Жуков...
...1919
Тухачевский...1918...Конев...
...1918
Уборевич...1917...Малиновский...
...1926
Федько...1917...Рокоссовский...
...1919
Якир...1917...Толбухин...
...1938

Разница налицо. Если первые стали военачальниками только потому, что вовремя примкнули к большевикам, то вторые — как раз наоборот: вступили в партию, уже будучи советскими военачальниками. Показательно, что имевший наибольший партийный стаж из перечисленных полководцев Великой Отечественной И. С. Конев, будучи командиром 2-й стрелковой дивизии, на совещании начсостава дивизии весной 1937 года (как раз накануне чистки), говоря о приоритете боевой подготовки по сравнению с политической, бросил «крамольную» фразу: «Если настанет час испытаний, то с чем будем воевать - с винтовкой или с марксизмом?»{132}.

«Революционная дисциплина» или разгильдяйство?
Наконец, остановимся ещё на одном моменте. Говоря о негативном влиянии репрессий на боеспособность Красной Армии, различные авторы нередко восхваляют атмосферу, царившую в РККА накануне «большой чистки». Вот что пишут, например, уже упоминавшиеся выше В. Н. Рапопорт и Ю. А. Геллер:

«Не было в той армии серой солдатской скотинки и господ офицеров — как при царе, солдатского и офицерского [65] состава — как сейчас. Были товарищи по оружию — красноармейцы и командиры. Муштру заменили учёбой, шагистику — боевой выучкой. Нижние чины не тянулись перед высшими, да и чинов не было до 1935 г. — одни должности. Уставные формы обращения подразумевали уважение к человеческому достоинству. Получив приказание, отвечали: «Есть». Расстреляв РККА, ввели холопские «слушаюсь», «так точно», «никак нет». Постеснялись вернуться к таким казарменным перлам, как «рад стараться» и «премного благодарен», но эффект был тот же.
В РККА даже внешний облик военнослужащих всех рангов нёс в себе что-то благородное и сурово-романтическое. Форма была простая, строгая — и для всех фактически одинаковая»{133}.
«Но недоучившемуся бурсаку, рвавшемуся в корифеи всех дел и занятий, никак не могла импонировать РККА, где ещё гнездился революционный дух, давно выветрившийся из партийных и прочих бюрократов. (В Уставе внутренней службы было записано, что следует выполнять все приказания, кроме явно контрреволюционных.)»{134}.
Прервём этот панегирик и посмотрим, что говорят документы. Вопреки любителям революционной романтики, картина оказывается вовсе не такой уж благостной:

«... Плохая боевая выучка войск во времена Уборевича и Якира была обусловлена не только низкой квалификацией командиров РККА, но и плохим воинским воспитанием. Об уровне последнего можно судить, например, по коллективному портрету комсостава 110-го стрелкового полка БВО, сделанному комдивом К. П. Подласом в октябре 1936 года: «Млад<шие> держатся со старшими фамильярно, распущенно, отставляет ногу, сидя принимает распоряжение, пререкания... Много рваного обмундирования, грязные, небритые, рваные сапоги и т.д.» (РГВА. Ф.37464. Оп. 1. Д. 12. Л.92). «Небритые, с грязными воротничками» [66] ходили тогда и средние командиры 44-й и 45-й дивизий КВО (РГВА. Ф.37928. Оп. 1. Д.269. Л.З; Ф. 1417. Оп. 1. Д.285. Л. 16): ведь так «красные офицеры» воспитывались ещё в курсантские годы... Вот как, к примеру, выглядели в августе 1932 года курсанты Объединённой Белорусской военной школы: «резко бросается в глаза слабая строевая выправка»; обмундирование «почти всё лето не стиралось» и «дошло до цвета нефти». Завидев командира с ромбами в петлицах (то есть по-старорежимному генерала!), «курсанты дневальные... мялись, один почёсывал щеку и вертел головой, не зная, что делать: встать или сидеть» (РГВА. Ф.31983. ОП.2.Д.13.Л.151, 171, 164,25).
Неприглядно смотрелся при Якире и Уборевиче и младший командир РККА. Неподтянутый, небритый, часто в рваной гимнастёрке, а то и без знаков различия (!), он в принципе не мог быть требовательным, не мог настойчиво отрабатывать с бойцами все детали их подготовки. С таким командиром можно было пререкаться, его можно было величать «балдой» и крыть матом — низкий уровень дисциплины был ещё одним фактором, обусловившим слабую боевую выучку РККА в середине 30-х годов. Впрочем, укреплению дисциплины не способствовала и общая атмосфера «пролетарского государства». В красноармейце видели не столько солдата, сколько гражданина, «товарища такого-то». Командира взвода и старшину боец мог критиковать на комсомольском собрании — о какой воинской дисциплине могла идти речь?»{135}.
Была ли необходима столь широкомасштабная чистка РККА? К сожалению, немалая доля командиров, подвергшихся в то время политическим преследованиям, пострадала безвинно. Большинство из них вскоре было оправдано и восстановлено в армии. С другой стороны, опасность, созданная для государства военными заговорщиками во главе с Тухачевским, была слишком велика, что и объясняет допущенные «перегибы» при ликвидации заговора.